Выбрать главу

   - Кто-нибудь! - рыкнул Пашка, врываясь в приемный покой.

   - Что случилось? - подскочила к нам молоденькая акушерка.

   - Мы рожаем, - прищурился Пашка.

   - Хмм, пока вы не выпустите рожающую, ее никто не осмотрит. - так же прищурилась она. Ха! Так тебе, засранец.

   - Отпусти меня, - попросила, снова морщась, сдерживаться уже было тяжеловато, учитывая мою непереносимость боли. Уже хотелось поскуливать.

   - Давайте ее на кушетку, - скомандовала акушерочка и смоталась из поля зрения.

   Пашка бережно опустил меня на кушетку и развернул одеяло.

   - Сходи за сумками и документы достань, - пропыхтела я. Пашка только кивнул и испарился. Пока его небыло, в кабинет вошла Доктор! Именно с большой буквы, такая вся властная, суровая и... объемная.

   - Нус, посмотрим, - с этими словами меня бесцеремонно уложили на кушетку и раздвинули ноги и залезли... кхм, туда короче.

   - Вы куда полезли?! - взвизгнула я, - Уффф. - как меня снова скрутило то.

   В этот момент прискакал бледный Пашка и вручил документы доктору, она, мельком пролистав их, отдала акушерке.

   - Придется рожать самой, - нахмурилась она. - Шейка матки практически раскрылась. Алинка давай ее в родовую, я сейчас приду. Мда... - протянула она. - А вам молодой человек придется подождать ее здесь.

   - Можно мне с ней? - умоляюще протянул Пашка, в то время как эта самая Алинка прикатила каталку и примеривалась, как бы меня на нее запихнуть.

   - Увы, но нет, - отрезала доктор и смылась от вмиг почерневшего мужчины. Пашка спорить не стал, аккуратно взял меня на руки и определил на каталку.

   И меня потащили сначала в предродовую комнатушку, ух какие сложности то с этими родами. И вот притащили меня в родовую, я, уже не стесняясь, поскуливала, стоило только меня скрутить новой схватке. Отдышавшись, посмотрела в окно, за которым уже спускались сумерки. Помню, я как-то раз попросила Женьку поделиться опытом. Когда она родила Лелика. Она тогда много чего порассказала, особенно мне запомнился момент, где за окнами она увидела церковь... Вообще много кто чего рассказывали, и революционные песни распевали и материли на чем свет стоит мужиков. И клялись в монашки уйти и стихи читали. В общем, кто во что горазд. А вот я, глядя на темное небо за окном, почему-то вспомнила нашу Дракониху. И лекции по акушерству и гинекологии. Вспоминала долго и со вкусом. Даже, кажется, вслух читала фрагменты.

   Как же долго тянется время...

   Паша.

   Как только Настю увезли, я первым делом позвонил всем своим и успокоил. А дальше... дальше я сходил с ума от безысходности. Я даже умудрился просочиться к дверям родовой, внутрь я залезать не рискнул. Прислонился к стене и сполз по ней на пол. Сквозь толстенные двери до меня долетали обрывки криков сокровища. Трое! У МЕНЯ ИХ ТРОЕ! Млять, вот это я моральный урод! Как я умудрился вообще так вляпаться? Как я мог упустить ее? Терзал себя я долго и со вкусом, пока не почувствовал противнейший резкий запах. Распахнул глаза и уставился на уже знакомую сестричку.

   - Вам, не хорошо? - участливо спросила она, убирая ватку с нашатырем. И после моего отрицательного маха головой продолжила. - Вы весь зеленый, вам нельзя здесь находиться, пойдемте я вас провожу.

   Я снова отрицательно покачал головой.

   - Но вам нельзя! - с отчаянием воскликнула она.

   - Нет, - снова тряхнул головой я, и прислушался к тишине за дверями. Как-то тихо там стало на несколько долгих и томительных минут. - Пожалуйста, посмотрите, что там? - умоляюще посмотрел я на сестричку. Та кивнула и зашла внутрь. Ее небыло минут десять, думал, что поседею.

   - У вас сын, - улыбнулась она выходя.

   Сын. Глупо было не поинтересоваться об этом у сокровища. У меня теперь есть сын, пока один, осталось еще двое. Боже, спасибо тебе. Закатил я глаза к потолку.

   Настя.

   - Мальчик, - сказала акушерка, показывая маленького, синюшного ребеночка покрытого какой-то белой бякой. Мальчик, на глаза навернулись слезы. Я так хотела принцессочек, моих маленьких куколок. Ровно четыре удара сердца мне понадобилось на переосмысливание. Мальчик! У меня сыновья! И такая нежность накатила. Расслабилась, выровняла дыхание. Мое маленькое солнышко, которое пиналось, которое я носила под сердцем. Расслаблялась до новой судороги, скрутившей тело и заставившей снова заскулить от боли. Черт возьми, ну почему такие болючие эти потуги?!

   - Мальчик, - снова оповестила меня акушерка, показывая второй малюсенький комочек в своих руках, и снова мне его не дали, а тут же уперли на соседний столик, где им занялся педиатр, вызванный в помощь. Как же я устала, как хочется спать, снова расслабилась, раскинула в стороны руки и прикрыла глаза.

   - Не спать! - рявкнули над ухом. - Давай, давай, еще один остался.

   - Не могу, - всхлипнула я.

   - Можешь! - рявкнула Докторша и мне вкололи какой-то препарат. После этого, снова появились потуги.

   Сколько всего прошло времени, я не знаю. Такое чувство, что это никогда не кончится. Нет, все, я больше рожать, точно не буду. Пусть Пашка в следующий раз мучается.

   - Антонина Алексеевна, - пискнула акушерка и с тревогой посмотрела на меня, сквозь пелену в глазах удалось шевельнуть непослушным языком:

   - Что случилось? - естественно мне никто не ответил. Только доктор в спешном порядке подскочила и забрала из рук акушерки маленькое чудо. Мое чудо, но что не так?

   - Он не дышит, - сквозь шум в ушах услышала я. Что?! Не дышит? Нет! Только не это!

   - Нет... - всхлипнула я, на глаза навернулись слезы, и быстро покатились по щекам. - Сделайте что-нибудь! - удалось крикнуть из последних сил.

   - Увези ее, послед вышел, - кивнула докторша акушерке и вернулась к маленькому столу, где не шевелясь лежал мой ребенок.

   - Нет, нет, нет! - шептала я, только не так, пожалуйста! Что случилось? Что пошло не так? Слезы все текли и текли нескончаемым потоком!

   Последнее что помню, так это бледно - зеленое лицо Пашки, а потом укол в вену и темнота...

   Глава 38

   В себя я приходила какими-то урывками. И постоянно видела Пашку рядом. Бледный, осунувшийся, черты лица заострились, и он каждый раз мне улыбался, но глаза не могут врать, в них была тревога и грусть. Поэтому я благополучно каждый раз соскальзывала в блаженное забытье с облегчением.

   Но и это не может долго продолжаться. Сколько длилась моя отключка, я не знаю, просто однажды рывком вернулась в сознание и поняла, я не хочу быть в неизвестности. Огляделась по сторонам, Пашка спал на кресле, возле моей кровати, такой родной и уставший. Кровать была в единственном экземпляре, собственно кресло с Пашкой и рядом тумбочка с моими любимыми белыми пионами, и где только достал посреди зимы? Потом накатило осознание... мой ребенок. Тихонько всхлипнув, я с тревогой посмотрела на Пашу. Видимо он и правда устал, так и не проснувшись. По щеке скатилась слеза, я ее вытерла тыльной стороной ладони. Собрала свои конечности и кое-как поднялась с кровати.

   Выглянув за дверь палаты - никого. Кое-как пробравшись к комнате малышей, я взглянула на детей через стеклянную стену. Где мои?

   - Они не здесь, - тихо шепнул Пашка, обнимая меня за плечи и разворачивая к себе лицом. - Привет, - снова тепло улыбнулся он, глядя в глаза.

   - Привет, а где? - сердце екнуло, куда-то в пятки.

   - Пойдем, - тихонько сказал он и потянул меня в другую сторону.

   - Как ты здесь оказался? - решила спросить я, пока шли к нужной двери.

   - Деньги творят чудеса, - хмыкнул он, подводя к нужной двери. Тихонько открыв ее, он подтолкнул меня внутрь. С замиранием сердца я зашла в помещение и огляделась. Внутри стояло восемь кувезов. Внутри которых, лежало семеро маленьких крошек.

   - Что... - начала,было, я.

   - А! Вот вы где, - недовольно сказала докторша, заходя в комнату, за ней зашел уже знакомый дядька, который крутился в родовой. Педиатр.