Я думаю, как бы я отреагировала в тех же обстоятельствах. Ее не только жестоко изнасиловали, но и, судя по тому, как это выглядело, резали и пытали садистской свиньей с симпатичным лицом. Вспоминая ту давнюю ночь, когда умер Джош, я мало что помню из последовавшего за этим, но я помню дни и недели после. Я чувствовала себя опустошенной, использованной и одинокой.
У меня не было никого, кто мог бы держать меня за руку и утешать, и фактически я чуть не умерла от переохлаждения в течение нескольких дней. Это было чистое упрямство, которое в конечном итоге заставило меня идти, пока я не нашла безопасное место для восстановления. Привыкла ли она продавать свое тело или нет, я сомневаюсь, что Сэмми чувствует себя по-другому. В конце концов, ее слезы начинают утихать, и она несколько раз шмыгает носом, прежде чем убрать руку, чтобы вытереть лицо.
— Прости, — хрипит она, — я не знаю, что на меня нашло.
— Над тобой только что надругался извращенный мудак, я уверена, это весомый повод, так что не волнуйся, — говорю я ей, но она только качает головой.
— Нет, дело даже не в этом, — говорит она мне, — я не шутила, когда сказала, что у меня было и хуже, мужчины — гребаные свиньи. Но…
Мои глаза улавливают вспышки света, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на поляну, где находятся остальные.
— Что делают эти идиоты! — Восклицаю я, прерывая Сэмми.
Она поворачивает голову, чтобы посмотреть.
— Похоже, разводят костры, — отвечает она на мой риторический вопрос.
Тяжело вздыхая, я мчусь обратно на поляну так быстро, как только может нести меня мое усталое тело. Шаги Сэмми слышны прямо у меня за спиной.
— Что, черт возьми, вы делаете! — Восклицаю я, как только выхожу на поляну.
Конечно же, в нашем маленьком лагере горят три костра, кажется, что каждая пара глаз поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Готовим еду? — Отвечает Луис в замешательстве.
— Нет, какого черта вы, ребята, не скрыли костры и не сделали укрытия!
— В чем проблема? — Спрашивает Акс, подходя ближе. Простота и лёгкость его выражения вызывает укол раздражения.
— Ну, вы, по сути, объявили о нашем присутствии любому в радиусе нескольких миль, и неважно, что мы сбежавшие заключенные или что-то в этом роде! — Почти ору я.
Брови Акса приподнимаются, и выражение его лица не что иное, как удивление от моей вспышки. Может быть, у меня вот-вот начнутся месячные или что-то в этом роде, потому что я серьезно близка к тому, чтобы ударить его.
— Не волнуйся так сильно, — успокаивающе говорит он.
— Что значит, не волнуйся! — Шиплю я.
— За нами никто не придет, пока нет.
Я смотрю на него с раздражением, пытаясь решить, должна ли я вообще принять его заявление, когда Сэмми вмешивается позади меня.
— Она права. Не так далеко отсюда есть несколько маленьких городков, и Дозор часто проходит через них. Даже если бы вы не все были сбежавшими заключенными, наткнуться на них это не то, что нам нужно сегодня вечером, — резонно объясняет Сэмми.
— Хорошая мысль, — отвечает Итан, подходя к ней сзади. — Потушите один из костров и делайте небольшие перерывы в поддерживании остальных.
Мужчины сразу же начинают делать то, что он говорит, и я не уверена, что меня больше раздражает то, что они так беспечны, или то, что они не оправдываются.
— Так лучше? — Спрашивает Акс с легкой ухмылкой.
Глава вторая
Аксель
Я смотрю, как на лице Анны отражается целый ряд эмоций, большинство из которых намекает на то, что она хочет меня ударить. Синяк вокруг ее глаза потемнел настолько, что его видно даже при тусклом освещении, хотя мои глаза давно привыкли к темноте. Я замечаю легкую дрожь, когда она держится прямо, и понимаю, что, вероятно, это просто гнев и ее упрямый характер заставляют ее стоять прямо сейчас. Я чувствую укол вины за то, что не позаботился о ней лучше. Вместо этого я настроен против нее. Отвлечение свободного мира огромно, но вряд ли это хорошее оправдание.
Сделав шаг ближе, я позволил своей ухмылке исчезнуть вместе с моим голосом. Моя рука тянется к ней, жаждущая ее прикосновения.
— Позволь мне позаботиться о тебе, — тихо говорю я. — Пожалуйста.
Как и ожидалось, она тает от моей просьбы, хотя я не сомневаюсь, что она все еще злится на меня. Упрямая, сильная маленькая штучка. Когда у нее громко урчит в животе, мне приходится спрятать улыбку от того, как вовремя это произошло. Если бы было достаточно светло, я уверен, что увидел бы румянец на ее лице.
— Хорошо, — бормочет она, и я могу сказать по ее тону, что она больше не злится. — Но сначала я пойду к ручью, чтобы умыться.
Я смотрю, как она поворачивается и начинает ковылять к ручью, прежде чем подойти к костру, чтобы взять несколько мисок. Я замечаю, что Сэмми наконец-то разговаривает с Итаном в стороне, но не слышу, о чем они говорят. Его лицо оживлено, и он явно раздражен или расстроен, поэтому я оставляю его с его собственными женскими проблемами, не задумываясь.
С мисками в руках и сумкой через плечо я начинаю покидать поляну, по пути шепнув Бруту, чтобы он убедился, что за нами никто не придет. Я с нетерпением жду возможности позаботиться об Ане сегодня вечером и не хочу, чтобы мне мешали.