Она кивает, поднимая свой напиток в знак признания.
— Ты знаешь, где меня найти.
Я смотрю и ценю задницу Анны и то, как она двигается в платье, когда поднимается по лестнице. Когда обнажается часть ее бедра, я чувствую, что становлюсь еще тверже.
— Мне нравится платье, — это все, что я комментирую, и Анна оборачивается и одаривает меня потрясающей улыбкой.
— Я так и думала, что ты так скажешь, — отвечает она, подмигивая, когда мы входим в нашу комнату.
Девочки, должно быть, были здесь с утра, так как кровать застелена и весь бардак убран.
— Что такого важного заставило тебя привести меня сюда? — Поднимаю брови и притягиваю ее к себе.
Анна фыркает и слегка отталкивает мою грудь от себя, но я вижу улыбку в ее глазах.
— Ты ненасытен!
— Как будто ты лучше, — говорю я с усмешкой, и она подмигивает.
— Что-то произошло, когда ты нашла Сэмми? — Спрашиваю я, поправляя штаны.
Шутки в сторону, у нас сегодня много дел, если я собираюсь вытащить Итана сегодня вечером. Особенно сейчас, когда помощи на два человека меньше.
— Ну, стражи будут здесь завтра, может быть, послезавтра, но это не то, что я хотела тебе сказать. Похоже, большинству Текира стражи и порядок нравятся так же мало, как и нам.
Мои брови сошлись вместе, услышав рассказ. Я до сих пор помню, как мне шептали эти слова, когда я был ребенком. На площадях и улицах говорили о неизвестных военных, о новом правительстве, поднявшемся на волне вируса.
Я мало что помню о прошлом мире, но помню страх перед женщинами, которых не коснулся вирус. У женщин есть способ успокоить мужскую душу, эту порочную часть каждого из нас. После вируса так мало женщин, что чудовищная сторона мужчин взяла верх. Отрезвляет осознание того, что даже если бы нас с мамой не бросили в Гробницу, она, вероятно, не прожила бы долго.
— И почему это имеет отношение к нам?
Анна объясняет мне все, что ей рассказали Сэмми и какая-то женщина по имени Джеда. Я держу рот на замке, решив, что сейчас не время упоминать о надежности шлюх.
— Я не думаю, что Тахар сдастся, если мы освободим Итана, особенно если он уже думает, что он один из узников Гробницы. Акс, я не хочу вечно быть в бегах.
— То, что этот ублюдок преследует нас, ничего не значит. Мы направимся в леса, в горы, и мы сбежим достаточно легко.
— Но что, если бы нам не нужно было прятаться, — продолжает она.
— К чему ты клонишь?
Она смотрит на меня своими большими голубыми глазами, и я прищуриваюсь.
— Анна…
— Я думаю, мы должны убить их всех, — быстро говорит она. — К черту стражей и к черту Тахара. Давай отомстим за Тео, и освободим Текир и самих себя от этих засранцев.
Я откидываюсь на спинку стула, скрещиваю руки и смотрю на свою женщину. На ее лице лишь намек на неуверенность, а в остальном чистый огонь. Через мгновение я издаю глубокий и раскатистый смех.
— Боже мой, женщина, — говорю я сквозь смех.
Она выглядит немного озадаченной этим ответом, поэтому я притягиваю ее к себе на колени, все еще смеясь ей в шею, прежде чем крепко поцеловать.
— Я чертовски люблю тебя.
Она краснеет, и уголки ее губ приподнимаются.
— Конечно, это не тот ответ, которого я ожидала, — мягко говорит она. — Ну, так что, ты согласен?
Медленное покалывание ползет под моей кожей, в предвкушение крови.
— Мотивация так себе, но ты когда-нибудь видела, чтобы я отказался от шанса выпотрошить кучу придурков?
Анна смеется, и этот легкий звук наполняет мое сердце. Я замечаю слабый блеск пота на ее лбу и подхожу к окну, открываю его, впуская ветерок. Запах чего-то готовящегося внизу доносится через окно, и я глубоко вдыхаю, наслаждаясь запахом настоящей еды.
Внезапно ее лицо бледнеет, и она бежит в ванную, чуть не спотыкаясь при этом о свои юбки.
— Анна? — Я подхожу к ней сзади и, конечно же, вижу, что ее голова опять над унитазом.
— Что происходит? — Спрашиваю я, опускаясь на колени рядом с ней, чтобы положить руку ей на спину.
Она поворачивается и смотрит на меня, и я вижу в ее глазах что-то похожее на страх. Пламя танцует под моей кожей при мысли об Анне, испытывая страх, и мои кулаки сжимаются.
— В чем дело?
Глава шестнадцатая
Анна
Мой желудок все еще танцует, но на этот раз от чего-то другого.
Осознание.
Ужас.
Лицо Акса пристально смотрит на мое, и я вижу, как инстинктивно нарастает гнев, ярость из-за того, что что-то не так, чего он не понимает. Если бы Акс вырос где-то в другом месте, у него могли бы быть свои подозрения. А так он видит только то, что я больна. Опять.
Черт.
— Я уверена, что это просто простуда или что-то в этом роде. — Отмахиваюсь от него, полоща горло. — Принеси мне бурдюк с водой, пожалуйста.
Он послушно передает мне один, его глаза не отрываются от моего лица.
— Мне не нравится, что ты больна, — искренне говорит он, и я протягиваю руку к его щеке.
— Я знаю, со мной все будет хорошо, это пройдёт…
— Ciao!(итал. — привет)