— Почему-то я не думаю, что он хорошо это воспримет, — бормочу я. Сэмми криво улыбается.
— Есть только один способ узнать.
Глава двадцать третья
Аксель
— Где, черт возьми, вы обе были? — Требую я, когда Сэмми и Анна заходят в таверну.
После того, как я провел большую часть дня, болтая с охранниками, у меня неспокойно на душе, я ждал Анну. Я не могу не заметить маленькую сумку в руке Сэмми или то, как бледно выглядит Анна.
— Мне нужно было захватить несколько вещей, — отвечает Сэмми.
Она хороша, но она лжет. Я перевожу взгляд на Анну, на лице которой появляется выражение, которого я раньше не видел. Она выглядит хорошо, кроме того, что бледна, но, возможно, обеспокоена? Я не могу прочитать ее прямо сейчас, и это сбивает меня с толку больше всего на свете. Особенно сейчас, когда мне нужно, чтобы все было гладко.
— Наверх.
Я вижу, как Анна слегка ощетинивается команде, но она поднимает слегка подбородок и кивает, поднимаясь по лестнице. Наблюдая, как она уходит, я не двигаюсь, пока она не оказывается наверху лестницы, прежде чем снова повернуться к Сэмми.
— Оставайся с ними, — говорю я ей, указывая на Брута и других, которые сидят в углу. — Они расскажут тебе, какова твоя следующая работа.
Она пристально смотрит на меня, и на мгновение мне кажется, что она собирается что-то сказать, но вместо этого она только кивает и идет через комнату.
Чертова женщина.
Я сыт по горло всем, что происходит с Анной. Она ведет себя чертовски странно, и я собираюсь выяснить почему. Сегодня вечером состоится побег и начало нашего плана по снятию стражей. Мне нужна моя женщина, готовая к работе, и что бы ни происходило, это отвлекает ее до такой степени, что она становится бесполезной.
— Что? — Говорю я без предисловий, заходя в нашу комнату и захлопывая за собой дверь.
Анна сидит на краю нашей кровати, скрестив руки на коленях. Внешне она выглядит спокойной, но я не могу не заметить легкую дрожь в ее руках. Платье шлюхи, которое она носит, делает ее такой непохожей на саму себя, а ее поза робкая.
— Что происходит? — Спрашиваю я снова, на этот раз более мягко, когда сажусь рядом с ней.
Ее руки теребят ткань на коленях, ее глаза на мгновение встречаются с моими, прежде чем опускаются, и я хмурюсь.
— Анна…
— Я беременна. — Выплевывает она, даже не глядя на меня.
Я слышу слова, но они не воспринимаются.
Я моргаю дважды.
Внезапно мне становится холодно, кровь отливает от головы, и несколько пятен танцуют в моих глазах. Тысячи крошечных муравьев поднимаются под моей кожей, ползают под ней сильнее, чем все демоны, которых я когда-либо чувствовал. У меня перехватывает дыхание, и я, кажется, не могу нормально вдохнуть.
Беременная.
Анна беременная.
Холод уступает место огню, страху, разгорающемуся в моей крови. Я смотрю на лицо Анны, на нем написано беспокойство.
— Как, черт возьми, ты могла позволить этому случиться?
Глаза Анны расширяются от шока, прежде чем сузиться, когда она встает, отвешивая мне пощечину. Я не двигаюсь, не пытаюсь сопротивляться.
— Пошел ты нахуй, — шипит она. — Это не моя гребаная вина.
Мой разум пытается успокоить меня, подсказывает мне не продолжать в том же духе, но демоны внутри меня не слушают, подстрекают меня.
— Ты сказала, что это не будет проблемой, — холодно отвечаю я, вспоминая, как она рассказывала мне о каком-то докторе не так давно.
После этого я никогда не обращал на это внимания. Не то чтобы дети когда-либо были в моей системе отсчета.
Беременная.
— Черт!
Мой кулак наносит удар по первому попавшемуся предмету, который оказывается столбиком кровати. Резкий треск эхом разносится по комнате, когда она щелкает, и я поднимаюсь, глядя на Анну сверху вниз. Она смотрит на меня, стиснув зубы, но ничего не говорит. Я глубоко выдыхаю через нос.
— Это последнее, что мне сейчас нужно, — обвинительно бросаю я, и губы Анны сжимаются еще сильнее, она не отвечает, но я вижу слова и ярость в ее глазах.
Я, блядь, не могу справиться с этим прямо сейчас, мне нужно вытащить Итана.
Черт.
— Никуда, блядь, не уходи, — предупреждаю я ее, прежде чем выйти из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Глава двадцать четвертая
Анна
Я наблюдаю за гаммой эмоций, пересекающих лицо Акселя, и знаю, что какой бы реакции я ни ожидала, всё намного хуже.
— Как ты могла позволить этому случиться?
Его обвинение проносится у меня в голове, и, несмотря на немедленную ярость, черт, я не могу поверить, что дала ему пощечину, я знаю, что он прав. Это была моя вина. Я должна была знать, что процедура не будет работать вечно, если она когда-либо работала. Мы трахались, как чертовы кролики, в течение нескольких месяцев, и впервые в моей жизни я сначала не подумала о последствиях. Вот почему я была зла.
Вот почему я его ударила.
Смесь гнева, страха и отвращения к себе наполняет меня. Ненавидеть себя легко, слишком легко. Но гнев и страх? С этим я не знаю, как справиться. С тех пор как умер Джош, я была предоставлена сама себе. Полагалась только на себя. Если что-то было не так, если возникала проблема, я справлялась с ней одна. Я так привыкла к этому, но всего через короткое время после знакомства с Аксом мне каким-то образом удалось стать зависимой от него так, как я никогда не ожидала.