∞∞∞
Влажность на моей руке будит меня, самая маленькая капля стекает по костяшкам пальцев. Кто-то сжимает мою руку, но все мое тело кажется отяжелевшим. По какой-то причине меня это не беспокоит, потому что я не могу пошевелиться.
Мои глаза моргают, и я рассеянно замечаю, как печально выглядит Аксель рядом со мной. Он плачет?
— Я в порядке, — пытаюсь сказать ему, но мои губы не двигаются.
Брызги крови, покрывающие Акса, и во мне что-то щёлкает, я вспоминаю, как падала.
Падение. Кровотечение. Ребенок.
Я не могу пошевелиться, но я определенно чувствую, как мое сердце разбивается вдребезги.
Глава тридцать шестая
Анна
Я окончательно просыпаюсь и прихожу в себя. Мои руки инстинктивно тянутся, чтобы обнять живот, но останавливаются, когда чья-то рука сжимает мою. Подняв лицо, я смотрю в пораженное лицо Акса, оно всё в грязи и крови. Глядя в его глаза, я замечаю, как он смотрит на меня, благоговейно и почти с удивлением. Как будто я призрак, как будто он не ожидал, что я проснусь.
Я когда-нибудь видела раньше, как он плачет?
Мой разум затуманен, как будто я в прострации, пока не приходит осознание того, что произошло. Сдавленный всхлип вырывается из моего горла, когда горячие слезы текут по моим щекам.
— О, боже мой, Анна, — говорит Аксель, беря мое лицо в свои руки и смахивая поцелуями каждую слезинку, даже когда его лицо еще больше увлажняет мое. — Я думал, что потерял тебя.
Его голос срывается, и мы сидим, обнимая друг друга, и рыдаем. Его руки повсюду, касаются моих волос, лица и рук, как будто убеждая себя, что я действительно там. Кажется, я не могу пошевелиться, хотя мое тело неудержимо трясется. Руки Акса продолжают свое нежное движение, пока не находят руки, обнимающие мой живот.
Отстраняясь, я смотрю ему в глаза, чувствуя, как еще одна слеза скатывается с моего глаза.
— Мне так жаль, — мне удается прохрипеть, мой голос набирает скорость и силу, когда я говорю. — Я плохо себя чувствовала, и я должна была понимать. Я знаю, ты не хотел этого, но это все моя вина…
— Анна.
— никогда бы…
— Анна!
Я заикаюсь и перестаю говорить. Я в замешательстве наблюдаю за сменой выражения на лице Акса, от обеспокоенного до… любящего?
— Анна, с ребенком все в порядке.
Я моргаю, ловлю момент, чтобы осознать слова. Мои руки взлетают к животу, когда я смотрю вниз и снова на его лицо. Он кивает, на его губах играет улыбка.
— Но, кровь… я думала…
— Ты потеряла много крови, — прерывает он, беря руку в свою. — Черт, Анна. Я думал, что потерял тебя. Там было, так много гребаной крови.
— Как это возможно? — Спрашиваю я, все еще глядя на свой плоский живот, как будто это откроет мне правду.
Он качает головой.
— Я не знаю, но у меня был лучший врач, которого я смог найти здесь, чтобы позаботиться о тебе, может быть, он сможет это объяснить, но он быстро обнаружил сердцебиение.
Я всё ещё ничего не соображаю, но его слова доходят до меня. С ребенком все в порядке.
Ребенок Акса.
Мой ребенок.
Наш малыш.
Я не знаю, как это описать, но у меня чувство, как будто с моей груди сняли огромный груз, и я искренне рассмеялась. У меня болят мышцы лица от того, как широко я улыбаюсь, и ухмылка Акса становится шире, когда он наблюдает за мной. Оттолкнувшись от кровати, я бросаюсь в его объятия.
— Ты будешь потрясающей матерью, — говорит он случайно мягким голосом, и я перестаю смеяться и смотрю на него.
Мое сердце переполняется от того, как он смотрит на меня, и я чувствую, как еще одна слеза вырывается, на этот раз счастливая.
— Я так сильно люблю тебя, — говорю я ему, срываясь в голос.
— Я люблю тебя сильнее, — говорит он, наклоняясь вперед, чтобы нежно поцеловать меня. — Никогда больше, черт возьми, не пугай меня так. Давай я позову доктора, он должен убедиться, что с тобой все в порядке.
Он собирается встать, но я выскакиваю и хватаю его за руку.
— Но что же все-таки произошло! Я буду в порядке еще пять минут, обещаю. Ты должен рассказать мне что произошло.
Улыбка на лице Акса говорит мне о многом, но я не могу сдержать свою собственную улыбку, когда он произносит эти слова:
— Текир свободен.
Глава тридцать седьмая
Аксель
В те часы, когда она спала, я много думал. За последние месяцы я научился бояться так, как никогда раньше. После смерти мамы терять было нечего, и так продолжалось много лет. Даже когда мы освободились, я не оценил масштаб того, чего мне следовало бояться. Мир не пугает меня, только потеря Анны, а теперь и ребенка в ее животе, но мир требует моего уважения в этом отношении.
Анна дала мне больше поводов для страха, чем я когда-либо чувствовал. Масштаб мысли ее потери, выходит за рамки моего понимания. Она вытащила меня из темных мест, и я знаю, что никогда не выживу без нее. Мне не стыдно признать свою слабость перед моей женщиной.
Я никогда не думал, что однажды у меня может появиться другая слабость, тем более та, которую я так захочу. Мне никогда не приходило в голову стать отцом, но когда я подумал, что потерял ее, и малыша…