Липкий пот продолжает покрывать все мое тело, в ожидании, пока вдалеке не раздается крик. Мы с Аксом смотрим друг на друга. Это происходит недалеко от того места, где мы оставили других, но мы не можем двигаться таким образом, чтобы видеть, не будучи обнаруженными.
— В чем дело? — Очевидный лидер, который все еще находится рядом с нами, кричит.
— Это тело! Я думаю, что это один из тех сбежавших заключенных, судя по всему! — Голос кричит в ответ, и я чувствую, как мое сердце одновременно подпрыгивает и падает. Очевидно, они нашли не Тео и Брута, а бедного Кьярана.
— Обыщите остальную часть района!
Мои глаза поворачиваются к Аксу, и я замечаю знакомое подергивание в его руке. Если бы Итан или несколько его парней были здесь, я не сомневаюсь, что он попытался бы сам принять удар на себя. Но он понятия не имеет, какие они на самом деле, и я благодарна, что сейчас мы вдвоем. По крайней мере, я не думаю, что он бросил бы меня ради самоубийственной миссии. Потом еще раз…Вдалеке раздаются крики, и я вздрагиваю, глядя в сторону шума, хотя знаю, что это бесполезно, слишком многое загораживает нам обзор.
Смех. Крик. Какая-то потасовка.
Проходят минуты, хотя кажется, что прошли часы.
Ожидание, кажется, длится вечно.
В конце концов стук копыт затихает вдали, но мы остаемся неподвижными еще некоторое время, прежде чем я поворачиваюсь к Аксу, и мы киваем друг другу, соглашаясь, что время пришло. Мое тело словно парит, когда мы направляемся к поляне, между нами не произносится ни слова. Звуки леса, которые обычно успокаивали меня, казалось, были заглушены моим собственным сердцебиением в ушах. Еще до того, как я что-то вижу, мою душу захлестывает ужас, и я понимаю, что произошло что-то ужасное.
Когда мы приближаемся, и в поле зрения появляется поляна, я останавливаюсь, мое сердце разбивается об землю. Головокружение почти захлестывает меня, и я на мгновение покачиваюсь на ногах, глядя на сцену передо мной.
— Я… мне жаль, Анна, — невнятно бормочет Брут, слезы текут по его лицу. — Я не мог добраться до него. Я…
Я поднимаю руку, чтобы остановить его, делая медленные размеренные шаги вперед только для того, чтобы опуститься на колени рядом с ним. Я уже видела насилие раньше. Черт возьми, я видела чертовски много всего. Тела, смерть, кровь… Эти вещи были частью моей жизни так долго, что они больше не воспринимаются. Во всяком случае, не обычно. Нет, пока это не будет кто-то, о ком ты заботишься, кого ты любишь. Каким-то образом это все меняет.
Моя рука поднимается, чтобы убрать волосы с лица Тео, почти неузнаваемого под кровью. Его глаза смотрят на небо, которое он так долго хотел увидеть снова, и капля воды падает на его щеку, я не почувствовала, как она упала с моих собственных глаз.
— Мне так жаль, Тео.
Глава шестая
Аксель
Я наблюдаю за Анной, когда она смотрит на старика сверху вниз, и чувствую, как что-то сжимается у меня в груди. Смерть меня не беспокоит, уже давно. Но печаль Анны беспокоит. Я ничего не говорю, когда подхожу к ней и кладу руку ей на поясницу. Дрожь пробегает по ее телу, двигаясь вверх, пока что-то внутри нее не трескается, и она не начинает всхлипывать. Я притягиваю ее в свои объятия, давая ей место для освобождения.
Брут ловит мой взгляд, черт, даже он плачет, он осторожно поднимает Тео и отходит, чтобы дать нам время. Мои глаза следуют за ним, и я получаю обзор на тело Тео, и даже я чувствую гнев и несправедливость, видя его таким. Не может быть, чтобы этот старый ублюдок сделал что-то, чтобы заслужить такое увечье.
Наклонив голову к шее Анны, я шепчу ей на ухо по-румынски, зная, что низкие интонации успокаивают ее, даже если она этого не понимает. Забавно, как успокаивающе могут звучать угрозы смерти и мести, если вы не понимаете языка. Через несколько минут она, наконец, шмыгает носом и отстраняется от моих объятий, яростно протирая глаза. Гордость наполняет меня ее готовностью не только позволить себе быть слабой, но и тем, как она сдерживает себя. Я надеюсь, она знает, что независимо от того, слаба она или сильна, я всегда буду лишним грузом позади нее.
— Им не нужно было его убивать, — говорит она прерывающимся голосом. — Он бы не стал драться. Им не нужно было его убивать.
Я ничего не говорю, зная, что ничто из того, что я могу сказать, не поможет. Она права, но мужчины порочны и злы, и то, что им не нужно убивать, ничего не значит. Мир несправедлив, и в Гробнице или нет, смерть, похоже, неизбежна.
В конце концов, мы втроем собираемся вместе и начинаем процесс очищения тела Тео. Стражи, безусловно, произвели впечатление, и хотя никто из нас не брезглив, я не могу скрыть гримасу на лице при виде того, что они сделали. Я говорю Анне сесть, я хочу, чтобы она отдохнула. Я одновременно волнуюсь и удивляюсь, когда она не возражает. Мы с Брутом начинаем копать две могилы рядом с ручьем, над которым открытое небо. Все время, пока мы копаем, Анна сидит в стороне, наблюдая за далеким лесом. Здравый смысл подсказывает мне, что она грустит, оплакивает своего друга, но связь между нами, которая глубже, говорит мне, что дело не только в этом.