Глава девятая
Шли недели, а потом и месяцы, и постепенно деревенька Гленгарит стала нам вторым домом. Здоровое питание и свежий воздух нам обеим шли на пользу. Щеки у Олив порозовели, да и я уже не была такой худой, как раньше.
Бермондси превратился в далекое воспоминание. Конечно, мы скучали по маме, Тони и малышу, а мне не хватало моей дорогой подруги Анджелы. Зато здесь мы могли жить, не опасаясь налетов и бомбежек, и свободно бегали по полям и тропам. Иногда по вечерам мы все выходили в сад и смотрели на красные всполохи над Кардиффом, которые напоминали нам, что война продолжается.
Олив с Эгги очень сдружились и каждый день после школы играли вместе либо у нас, в доме священника, либо в кондитерской лавке, где жила Эгги. Олив рассказала, что Эгги родом из городка под названием Ковентри, который бомбили почти так же сильно, как Лондон.
– Эгги мечтает остаться здесь насовсем, – заявила однажды Олив. – И я ее понимаю. Ты только представь, как это – жить в магазине сладостей.
– Ты бы осталась без зубов, Олив, – возразила я.
– Да, но у меня же новые вырастут, правильно?
– Ах, Олив! – рассмеялась я.
– Ну ведь так и есть.
– Пожалуй, да, но представь, какой бы у тебя был вид, пока бы ты их дожидалась.
– Ей дают сладости каждую пятницу, и она делится ими со мной. Я обожаю Эгги, Нелл.
– Она очень милая, просто конфетка.
– Это потому, что она живет в кондитерской.
– Смекаешь! – усмехнулась я.
В школе не было детей моего возраста, и я немного завидовала тому, что у Олив есть подружка. Мне не хватало кого-нибудь, с кем можно поговорить, поделиться переживаниями. Так продолжалось до тех пор, пока однажды утром, войдя в класс, я не увидела высокую стройную девочку, которая стояла перед всеми, улыбаясь, как Чеширский Кот. У нее были темные, почти черные волосы, заплетенные в две блестящие косы. Она постоянно поправляла маленькие очки с круглыми стеклами. Девочка сразу мне понравилась, и я уже надеялась, что мы подружимся.
– Это Лотти Лавджой, – объявила миссис Роджерс, наша учительница. – Она приехала в эвакуацию из Брайтона. Это на побережье.
Мне доводилось слышать про Брайтон – он находился недалеко от Лондона. Я там никогда не бывала, но знала, что богатые ездят туда отдыхать. Наш скупщик с женой катались туда каждый год.
– На наши деньги, – возмущалась мама.
Я не могла точно определить, сколько лет Лотти, но с виду она была моей ровесницей. Я улыбнулась ей через весь класс.
– Добро пожаловать в нашу маленькую школу, Лотти, – сказала миссис Роджерс. – Почему бы тебе не сесть с Нелл? – Она указала на пустое место рядом со мной.
Лотти подошла ко мне и села, а потом посмотрела на меня и широко улыбнулась, и я ответила ей тем же.
На перемене мы уселись на ограду вокруг площадки, чтобы поболтать и познакомиться поближе.
– Ну и дыра! – вздохнула Лотти, глядя по сторонам. – Я даже не понимаю, что они говорят.
– Вовсе и не дыра, – с улыбкой возразила я. – На самом деле ты попала в рай.
– Да ну?
– Поверь мне, тебе здесь очень понравится.
– Ну я хотя бы понимаю, что ты говоришь, это уже плюс.
– Это потому, что я из Лондона. Было бы странно, если бы ты меня не понимала.
– Я бывала в Лондоне. Мой отец играл там в спектакле, и мы с мамой ездили на него посмотреть.
– Твой отец актер? – изумилась я.
Она кивнула:
– Поэтому меня зовут Лотти. В честь звезды мюзиклов Лотти Черри.
– Необычное имя.
– Но ее на самом деле не так звали. Она выбрала себе псевдоним.
Я никогда о таком не слышала. Я была уверена, что, когда тебе дают имя, это насовсем, даже если оно тебе не нравится. Я бы ни за что не подумала, что можно поменять имя.
– А еще она была директором театра «Альгамбра» в Брайтоне, так что между нами есть связь, – продолжала Лотти.
– Очень красивое имя, – сказала я.
– У тебя тоже.
– Спасибо.
– Не за что.
– У кого ты живешь? – поинтересовалась я.
– У какой-то старой курицы по имени Элиза Страт. Поистине кошмарная дама. В воскресенье безвылазно торчит в церкви, а я сижу голодная. По воскресеньям она не готовит, говорит, это грех против Господа. А как же грех против ближнего, то есть меня? Я же голодаю!
– Звучит ужасно. Знаешь что? Я спрошу тетю Бет, нельзя ли тебе по воскресеньям приходить к нам обедать. Она замечательная, я уверена, что она разрешит.
– Правда?
– Я спрошу.
– Спасибо, Нелл, ты настоящий друг.