Хорошо хоть, что я сам с Серегой успел забраться на четыре с половиной тысячи метров — почти вровень с мессерами. Эскадрилья Костикова километром ниже тоже по моему приказу вверх тянется.
— «Чертенок», почему не возвращаетесь? — гремит в наушниках раздраженный голос с наземного КП.
Понятно, что снизу еще не видно надвигающейся опасности. Объясняю:
— Идем наперехват трех девяток фоккеров с бомбами на внешней подвеске — расстояние уменьшилось и теперь можно пересчитать противников.
Голос «Земли» уже другой, одобряющий:
— Вас понял. Работайте!
На встречных курсах сближаемся быстро. «Мессеры» неторопливо отходят от фокке-вульфов в сторону солнца, маскируясь в его лучах, как бы специально подставляя свои бомберы нам на расправу. Тактика фашистских истребителей понятна. Они думают, что мы будем атаковать «фоккеры» в лоб. Нашли дураков — переть на многократно превышающие нас по секундному залпу пушки мы не будем. Отказавшись от встречной атаки, приказал развернуться и идти параллельно с немцами. Нападать рано — мессеры сразу же клюнут сверху, не допустив к бомбардировщикам.
С командного пункта, увидев приближающиеся девятки, орут благим матом:
— «Чертенок», почему не атакуете?
— Рано! — коротко бросаю в эфир. — Не мешайте.
Напряженно ловлю момент. Фоки начинают пологое снижение — пора!
— «Стардед» изобрази удар, но в бой пока не вступай.
Мессеры клюнули! В прямом и переносном смысле — рванулись вниз на эскадрилью Костикова всей толпой. И, конечно же, промахнулись на скорости мимо отвернувших Яков. Оказались внизу и, разворачиваясь вверх, упустили время. А наши истребители, зайдя сзади чуть снизу, сходу срезали двух фоккеров, включая ведущего первой девятки. Мы с Серегой, начав пикирование одновременно с «худыми», развернулись и удачно зашли в хвост второй группе — тоже подожгли парочку. Третья девятка, видя такое дело — впереди идущие вражеские бомберы, уже вовсю избавляясь от фугасного груза, разворачиваются назад — тоже решила не рисковать. Впрочем, нам было уже не до них — мессеры закрутили собачью свалку. А оно нам надо? Основное задание ведь уже выполнено — бомбардировка наших войск сорвана. Если еще фоки вдруг одумаются и повернут в нашу сторону, то весьма худо придется — численный перевес у противника окажется очень большим. Приказал парням на виражах — Яки «в горизонте» заметно сильнее «худых» — выходить из боя. Не хватает только в этой неразберихе потерять кого-нибудь из своих. Хотя… «Лавочкины» свалились от солнца, как снег на голову! Теперь уже фашистские самолеты оказались в меньшинстве. Потеряв от огня наших тяжелых истребителей еще одну машину, мессеры сами вышли из круговерти.
Только мы вернулись на свой аэродром, как поступили не очень-то радостные известия. Пятая танковая дивизия Вермахта — четыре-пять десятков танков и до двух полков пехоты — нанесла неожиданный удар из района Задвайтчен в стык наших одиннадцатой и шестнадцатой гвардейских дивизий в направлении на Вальтеркемен. В ходе яростного боя немцы заняли Аугштупененен. Однако отступающие части Красной армии успели уничтожить переправы через реку Роминте и обеспечить защиту своего правого фланга. Взять Гросс Вальтерсдорф, как с тридцать восьмого года обзывается этот городишко, фашисты не смогли, но положили наших стрелков и танкистов много. Вот когда, наконец-то, наше командование научится правильно рассчитывать силы для нападения и обороны?
Еле-еле успели заправиться и обслужить технику, как нас подняли в воздух прикрывать бомберы и штурмовики. Удар по юго-западной части Гумбиннена и по железнодорожным станциям вокруг него получился удачным — наши войска воспользовались результатами бомбардировки и стремительным натиском смогли выйти к западной окраине города. Советские танкисты перерезали железную дорогу на Инстербург. В результате были созданы благоприятные условия для дальнейшего наступления, взятия Гумбиннена и разгрома всей шталлупененско-гумбинненской группировки противника. Бои на земле и в небе были очень тяжелые. Пять вылетов за день — что-то я раньше такого не припомню. Разве что в самом начале войны. Хотя, как утверждают редкие старожилы нашего полка, во время Курской битвы до восьми доходило. Коротких, до израсходования боеприпасов в отчаянных стычках с немцами, но было. К вечеру все того же двадцать второго наши войска, продолжая теснить врага, завязали бой за Гумбиннен, вышли на подступы к Даркемену и взяли Гольдап, важный опорный пункт немецких войск в Восточной Пруссии. Несколько дней продолжались ожесточенные атаки с обеих сторон, и в результате двадцать седьмого Ставка приняла решение перейти к обороне. Первая попытка, как бы ни прискорбно было это признавать, взять «крепость» Восточная Пруссия провалилась.