— Спокойной ночи.
Она неохотно оставила его одного и вошла в дом через заднюю дверь. Хол проводил ее глазами и кивнул, чтобы она встала позади его стула. Он внимательно слушал, что говорил ему отец относительно сбора пожертвований по всей стране для беженцев после того, как они прибудут в Техас.
Стоя позади кресла Хола, Дженни обняла его за плечи и наклонилась, чтобы коснуться его головы подбородком.
— Устала? — спросил ее Хол, когда Боб окончил говорить.
Хендрен гордо посмотрел на них.
— Немного.
— Ступай поднимайся и ложись спать. Тебе предстоит завтра утром встать рано, чтобы проводить меня.
Она вздохнула и прижалась лбом к его макушке, не желая, чтобы родители видели написанное на ее лице разочарование.
— Я не хочу спать.
— Возьми одну из этих снотворных пилюль, что прописал мне доктор, — предложила Сара. — Они очень мягкие и вряд ли повредят тебе. Мне же они помогают успокоиться и спокойно уснуть.
— Пойдем, — решительно произнес Хол, задвигая свой стул. — Я поднимусь с тобой.
— Спокойной ночи, Боб, Сара, — еле слышно сказала Дженни.
— Сын, ты не назвал нам имена людей, с кем можно было бы связаться в Мексике, — напомнил Холу отец.
— Я еще не ухожу. Я скоро вернусь. Подождите минутку.
Дженни и Хол вместе поднялись по лестнице. Наверху он на секунду остановился около родительской спальни:
— Хочешь снотворное?
— Думаю, да. Боюсь, что иначе проворочаюсь всю ночь.
Он оставил ее и вернулся спустя несколько минут, держа на ладони две маленькие розовые таблетки.
— В инструкции на бутылочке было сказано одна или две. Думаю, тебе следует принять две.
Они вошли в ее спальню, и Дженни зажгла ночник. Кейдж был прав. Как только она переехала в этот дом, ее комната действительно превратилась в покои сказочной принцессы. К сожалению, у Дженни практически не оставалось выбора в вопросе убранства ее интерьера.
Даже когда несколько лет назад Сара решила, что пришло время изменений, ненавистные Дженни занавески в мелкую голубую крапинку сменились такими же в белый горошек. Комната казалась слишком детской, в ней, на вкус Дженни, было слишком много оборочек и рюшек. Но она не хотела обидеть Сару, оскорбив ее представления о мире. Она лишь надеялась, что, как только они с Холом поженятся, ей будет предоставлена большая свобода выбора в создании интерьера их спальни. Не было даже и разговора об их переезде в другой дом, поскольку все понимали, что, как только Боб уйдет на пенсию, его место займет Хол.
— Возьми свои таблетки и надевай пижаму. Я укрою тебя одеялом. — Дженни оставила Хола стоящим в центре комнаты и проскользнула в ванную, где, как ей и было велено, проглотила две таблетки. Однако она не стала надевать пижаму. Она облачилась в соблазнительную шелковую ночную рубашку, которую тайком приобрела для такого случая, как сейчас.
Дженни оглядела себя в зеркале и попыталась сосредоточиться, чтобы исполнить то, о чем с ней говорил Кейдж. Она не хотела, чтобы Хол уезжал. Это была опасная, глупая миссия. Да даже если и не так, их свадьба опять откладывалась. Какая женщина останется к этому равнодушной?
Дженни не покидало предчувствие, что от сегодняшней ночи во многом зависит ее будущее.
Она обязана отговорить Хола от поездки, иначе ее жизнь навсегда изменится. Она должна вступить в эту опасную игру, где ставкой было все или ничего. И она собиралась использовать старейшее известное женщинам средство.
— Господь благословил ночь Руфи и Вооза[3]. Дженни чувствовала, что сейчас может произойти нечто подобное.
Однако у Руфи не было ночной рубашки, тесно облегающей ее обнаженное тело. Дженни ощущала, как грешно и соблазнительно струятся и переливаются складки, обволакивая ее юное тело. Тончайшие, словно струны скрипки, бретельки поддерживали лиф с низким вырезом, подчеркивающим грудь. Жемчужного цвета рубашка с изящной отделкой не оставляла без внимания ни малейшей детали ее фигуры, ниспадая легкими складками на бедра. Невесомые оборки приятно холодили тело при малейшем движении.
Она добавила несколько капель нежных цветочных духов, провела щеткой по волосам. После того как все было готово, Дженни на секунду крепко зажмурила глаза, призывая всю свою храбрость, чтобы открыть дверь. Прежде чем распахнуть ставшую внезапно тяжелой дверь, она нащупала выключатель и нажала его, погрузив комнату в легкий полумрак.
— Дженни, не забудь о…
Что бы ни собирался сказать Хол, оно вылетело у него из головы, едва он ее увидел. Дженни была похожа на видение, одновременно неземное и чувственное, когда выскользнула босая из ванны и тихо закрыла за собой дверь. Свет ночника окутывал ее кожу золотым сиянием и подчеркивал силуэт ее ног, когда она двигалась.
3
Намек на события, описанные в Книге Руфь Ветхого Завета. Руфь — знаменитая библейская праведница. Родом моа- витянка (родственное евреям семитское племя), она настолько привязалась к своему новому родству по мужу (еврею из Вифлеема), что даже после смерти мужа и свекра в период голода решила не расставаться со своей свекровью, а, приняв ее религию, переселилась в Вифлеем. Испытывая голод и нужду, она отправилась собирать колосья на поле некоего Вооза, богатого израильтянина, приходившегося отдаленным родственником семье ее покойного мужа. Воозу понравилась молодая женщина, и он проявил по отношению к ней большую доброту. Известно, что у евреев существовал обычай так называемого левиратного брака, согласно которому вдова имела право вступить в новый брак только с ближайшими родственниками умершего мужа. По совету свекрови Руфь приходит ночью на гумно, где ночевал Вооз, и ложится спать у его ног. В итоге, дабы разрешить сложившуюся ситуацию и оправдать поступок Руфи в глазах общины, Вооз обещает исполнить обязанности родственника и берет Руфь в жены. Внуком Руфи и Вооза стал знаменитый царь Давид.