Мой телефон жужжит в кармане, и я вытягиваю его. Это уведомление в приложении для заказа такси. Я почти засовываю его обратно, но замираю, когда вижу, что это квитанция.
Такси за 119 долларов.
В Бойл-Хайтс.
Джейд все-таки сбежала.
Всю дорогу до своего дома в Малибу я говорю себе, что собираюсь дать ей пространство. Возможно, у меня нет возможности связаться с Джейд по телефону, но благодаря тому, что девушка воспользовалась моей учетной записью для вызова такси, у меня есть адрес ее мамы.
Солнце освещает океан, люди разбросаны по песку, а над головой кричат чайки. В Южном Кали ничего не изменилось, но, входя в свой дом, я чувствую себя другим человеком, чем был, когда уезжал.
Забавно, что переживания жизни и смерти делают с человеком.
Панорамные окна и чрезмерно дорогая мебель не приносят того комфорта, который был, когда я был здесь в последний раз. Я устал, все болит. Болит голова и болит сердце.
Я не могу поверить, что Джейд сбежала.
Затащив свое тело наверх, я планирую принять горячий душ и проспать остаток дня. Сегодняшнее шоу было отменено с обещанием перенести его, как только Крис достаточно поправится, чтобы снова играть. Тяжесть давит на меня, когда я думаю о его предстоящем пути: сначала починить тело, а затем починить брак. Хотя не могу игнорировать правду. Крис, возможно, никогда не вернется к музыке.
После душа вытираю свою изодранную кожу, оставляя пятна крови на полотенце, где недавно зажившие раны открылись под струями воды. Я перевязываю, что могу, и надеваю черную футболку на случай, если кровь просочится. Натягиваю шорты и принимаю «Адвил», затем смотрю на свою кровать.
Мой усталый, жалкий разум представляет Джейд, свернувшуюся калачиком под простынями, ее растрепанные волосы, разметавшиеся по подушке, ее руки под щекой, а лицо расслабленное во сне. Чего бы я только не сделал, чтобы заползти к ней сзади, прижать ее мягкое тело к своему и целыми днями спать с ней в безопасности в моих объятиях. Ощущение ее близости так свежо, что у меня болят руки от того, как скучаю по ней. Смогу ли я когда-нибудь снова крепко спать без нее?
Стеснение в груди заставляет меня задать себе единственный вопрос, который я откладывал последние несколько дней.
Влюблен ли я в Джейд?
Я помню, как Рейчел говорила, что любить — значит ставить другого человека на первое место, даже если это означает уйти от своей мечты.
Ушел бы я из группы, если бы это означало, что я должен оставить Джейд?
Ответ застревает у меня в горле.
Я надеваю шлепанцы и мчусь в свой гараж. Набираю адрес в Бойл-Хайтс на своем телефоне. Гараж открывается, и я завожу свой грузовик, указания синхронизируются с GPS.
Выезжаю из гаража, направляясь в сторону автострады.
ДЖЕЙД
Если уход за больными и научил меня чему-то, так это тому, как разделять свои эмоции. Если бы пришла мать, накачанная метамфетамином, держащая своего обмякшего, ушибленного ребенка, утверждающая, что ребенок упал с высокого стула, я бы засунула свою ярость в маленькую коробочку, чтобы ясно мыслить и выполнять свою работу.
Когда сижу, прислонившись спиной к красной кирпичной стене крематория округа Лос-Анджелес, я использую тот же метод, чтобы держать себя в руках.
Дело не в том, что я забыла о своих обстоятельствах. Я знаю, что нахожусь в больничной одежде со сломанной лодыжкой и босыми ногами. Я осознаю все порезы на моем лице и руках и мои грязные волосы. У меня нет ни единого доллара на счету, нет семьи, к которой я могла бы обратиться, и, что хуже всего, я ношу в своем теле крошечную жизнь, данную человеком, которого я ненавижу больше всего на свете.
Может быть, я наконец сошла с ума. Или, может быть, боль стала такой тяжелой, что я оцепенела до глубины души.
Я не могу определить время, но на вывеске написано, что они открываются в семь тридцать.
Небо светлое, так что могу предположить, что скоро откроются.
Прислоняюсь головой к кирпичу, чувствуя теплое солнце на лице, благодарная за то, что морозы и снег остались далеко позади.
Я должно быть задремала, потому что внезапно просыпаюсь от женского голоса, и нежной руки на моем плече.
— Дорогая, вы в порядке? Мне вызвать скорую помощь?
Я моргаю и вижу толстые очки и серо-каштановые волосы, собранные в пучок. Женщина прижимает сумочку к животу, как будто боится, что я могу забрать ее у нее.
— Я в порядке. Просто заснула.
Женщина осматривает мою одежду, костыли на боку, босые ноги и обмотанные лодыжки.