— Не мое дело, я понимаю. — Джейд говорит так, будто сердится на меня, словно я отмахнулся от нее, но на самом деле она абсолютно права. Я не обязан ей объяснять свои отношения.
По правде говоря, я и не могу сказать ей, потому что еще сам не понял этого для себя.
— А как насчет тебя? — Я наклоняю голову и оцениваю ее реакцию. — Есть парень? — Везучий сукин сын. Я сглатываю.
Ее спина напрягается, а челюсть становится твердой.
— Я кое-кого оставила.
Это неудивительно, но все же действует мне на нервы.
— Это от него синяк на щеке? — И вот снова. У меня на кончике языка вертится извинение, когда она отвечает:
— Нет. Это не он. — Джейд смотрит в никуда и качает головой. — Это водитель грузовика, который посчитал, что я ему должна за то, что он меня подвез.
Моя спина напрягается, сердце бешено колотиться под ребрами.
— Господи, Джейд. Ты вызвала полицию?
— Нет. — Она смотрит мне в глаза. — Я вырвалась и воспользовалась первой возможностью, чтобы убежать.
Ей необязательно это говорить. Я вижу смесь уязвимости и извинения в ее глазах.
— Наш автобус.
— Ваш автобус. — Она изучает швы на диванных подушках, и я благодарен, что девушка не смотрит на меня, когда миллиард чувств переплетается в моей груди — стыд, сожаление и немного гнева.
— Могу я спросить, что ждет тебя на западе?
Она, кажется, обдумывает мой вопрос, а затем кивает.
— Моя мама.
Итан встает с дивана и берет себе «Гаторейд», треплет волосы Джейд, когда проходит мимо. Она одаривает его легкой улыбкой.
Мой пульс учащается.
— Ты не похож на барабанщика. — Джейд хмурится, и у меня такое чувство, что девушка хочет затеять ссору.
— Нет? Почему нет? Я не вписываюсь в стереотип барабанщика?
Если она и уловила агрессивность в моем голосе, то не подала виду. Для девушки, которая не хочет, чтобы ее судили за то, как она выглядит или за ее обстоятельства, она ужасно много судит о других.
Джейд пожимает плечами.
— Ты кажешься слишком, не знаю, сдержанным для этого.
— Слишком сдержанным? — Я невесело смеюсь.
— Знаешь, упорядоченным.
— Понимаю, что ты имеешь в виду, — шиплю я, и от того, как это звучит, глаза Джейд вспыхивают от возбуждения, или, может быть, это ненависть?
— Ты хоть в этом хорош?
— Достаточно хорош, чтобы меня наняли играть в группе Джесси. Не так хорош, что нет места для улучшения. Почему тебя это волнует?
— Просто любопытно.
Мы смотрим вперед, наблюдая друг за другом периферийным зрением. У меня такое чувство, что ей нравится меня бесить.
Минуты проходят, но никто из нас не встает с места. Предполагаю, это потому, что Джейд хочет, чтобы я ушел первым, и именно по этой причине я остаюсь сидеть. Хочу, чтобы она первой проявила слабость.
Понятия не имею, как долго мы так сидим, понятия не имею, сколько сейчас времени, нет даже намека на то, где мы находимся в очереди, чтобы выйти на сцену, когда дверь распахивается и появляется Брент. Он поднимает руку и объявляет:
— Пришло время шоу, сучки!
Итан надевает выцветшую шляпу с медведями на свои непослушные волосы, затем протягивает руку Джейд.
— Пойдем, принцесса, я покажу тебе твое место на этот вечер.
Я встаю сразу после нее, но поворачиваюсь спиной, чтобы меня не застали за наблюдением за тем, как она выходит из комнаты. Мне нечего брать с собой. Все готово и ждет меня у ударной установки, но я все равно мешкаю, просто чтобы между мной и Джейд было побольше пространства. Джесси хлопает меня по спине. Наклонившись, он говорит:
— Чертовски потрясающее чувство, правда?
На мгновение я застигнут врасплох, не уверенный в том, о чем он спрашивает.
Парень закатывает глаза, явно раздраженный тем, что я медленно улавливаю смысл его слов.
— Джейд. — Мы вместе направляемся к двери, и он бормочет: — Постоянная борьба, она отшивает тебя, ты хочешь ее задушить… а еще трахнуть, не так ли?
Я прочищаю горло.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
Джесси смеется и хлопает меня между лопаток.
— Подозреваю, что при всем скопившемся сексуальном напряжении, это будет одно из лучших шоу, которое ты когда-либо играл.
Джесси бежит вперед, чтобы догнать Итана и Джейд.
Крис подкрадывается ко мне.
— Он прав. Между тобой и Джейд что-то есть. Это может показаться ненавистью, но знаешь, как говорят. — Он пожимает плечами. — Тонкая грань и все такое.