Удалив сообщение из черновиков, Эллен начала писать новое письмо:
«Взаимный привет тебе, дорогая!
Я тоже не могу поверить, что малышу Патрику уже тринадцать — ничего себе! Поздравь его от меня с днем рождения. Рада, что открытка без проблем дошла до вас. К тому времени, как ты будешь читать эти строки, ты уже вернешься домой с праздника. Надеюсь, что вы все вместе прекрасно провели время, и я очень сожалею, что я не смогла быть с вами.
Что касается Тоби и его открытки/подарка — делай с ними все, что захочешь. У меня нет ни малейшего желания их видеть. Я надеюсь, придя к тебе, он вел себя прилично и не создал никаких проблем. Разумеется, я ему не доверяю, ты ведь знаешь, каков он на самом деле.
Здесь все идет хорошо. Мой хозяин, Донован, оказался очень приятным человеком, а его дочка Иззи просто чудо, маленькая очаровательная крошка. Еще здесь есть личный секретарь хозяина, не могу сказать, что у нас с ней теплые отношения, но мы ведь только познакомились. Это действительно великолепно, жить на берегу моря. Знаешь, я была рада вернуться в Великобританию. И конечно, мы обязательно встретимся в ближайшее время! Дай мне несколько недель, и мы что-нибудь придумаем.
Посылаю тебе мою любовь, объятия и поцелуи!
Хх»
Не обращая внимания на холодность Карлы, Эллен вскоре стала чувствовать себя комфортно и непринужденно в домашнем царстве Донована. Несмотря на ее нелюбовь к слову рутина, она была вынуждена признать, что вполне привыкла к регулярному расписанию — с утра подготовка Иззи к школе, затем неторопливая прогулка по набережной или вокруг деревни и возвращение домой. У нее было не так много дел, которыми можно было занять себя во время отсутствия девочки, и после того, как игровая комната была убрана, оставалось свободное время. В последние дни Эллен проводила эти часы на кухне с миссис Холлоуэй, помогая ей готовить обед. И это происходило несмотря на ее когда-то гордо брошенное заявление, что она приехала сюда не для того, чтобы выполнять обязанности горничной. Но миссис Холлоуэй нравилась Эллен, к тому же, общаясь с пожилой женщиной, она все больше и больше узнавала о семье Донована.
— Миссис Донован, о, она была такая правильная, — рассказывала миссис Холлоуэй, пока Эллен помогала ей чистить картошку. — Частенько любила выпить бокал вина или два, могу вам сказать.
— Мы все иногда так делаем, не так ли? — с улыбкой произнесла Эллен.
Миссис Холлоуэй положила картофелечистку на стол. Затем многозначительно посмотрела на Эллен:
— Может быть, но не в той степени, в которой это делала миссис Донован. Знаете, из-за этого между ними конца не было проблемам. Он ненавидел ее пагубную зависимость от алкоголя. Она могла напиться до состояния полного бесчувствия, много раз ему приходилось укладывать ее в постель и в последнюю минуту с извинениями отменять визит гостей или, что еще хуже, сидеть с гостями за праздничным столом, в то время как хозяйка оставалась наверху, забывшись пьяным сном.
— Это ужасно, — тихо сказала Эллен. — Ей не могли оказать соответствующую помощь?
— Она не хотела ничьей помощи, — это было поведано с нескрываемым презрением. Миссис Холлоуэй снова взяла картофелечистку и начала чистить новую картофелину. — Все стало серьезно в один далеко не прекрасный день, когда миссис настояла на том, чтобы самой забрать Иззи из школы. До этого весь день она пила джин с тоником. К счастью, классный учитель догадался позвонить Доновану. По-видимому, он стоял там вместе с Карлой, пока миссис сажала Иззи в машину. Она была полна бравурной уверенности и была намерена ехать в этом ужасающем состоянии. Бедный учитель пытался как-то тянуть время и отвлечь ее разговорами, но хозяйке уже надоело стоять там и болтать. Просто страшно подумать, что могло бы произойти, если бы Донован не примчался туда вовремя.
— О Господи, какой кошмар, — пробормотала Эллен, чувствуя, что эта мысль повергает ее в настоящий шок.
— На следующий день Донован сразу увез ее в частную клинику, поменял входные замки в доме и подал в суд на получение единоличной опеки над Иззи.
— Полагаю, миссис Донован уже не могла ничего возразить после того, что случилось.
— О Боже, конечно, нет. И для бедного ребенка это был наилучший выход, вот что я думаю. Не хочу сказать ничего такого, но миссис Донован не годится на роль матери.
— И она все еще ведет прежний образ жизни?