– Да. И я не думала… не ожидала…
– Что все это закончится так и ты окажешься у меня в постели?
Диана поморщилась. Она имела в виду другое. Она не ожидала, что влюбится. Слова Энтони, такие грубые и бессердечные, перевернули все.
– Да, – выпалила Диана, залившись краской.
– Да, – повторил за ней Энтони, – именно так все и было. Сюда я притащил тебя силой. Я повернул все так, что у тебя просто не было выбора.
Он шагнул к ней. Глаза его потемнели.
– Но я тебя не принуждал заниматься со мной любовью.
– А я этого и не говорила! Я просто пытаюсь тебе объяснить, почему… – она тихонько вздохнула, – я не знаю, как сделать так, чтобы ты понял, Тони.
– А ты давай сразу по существу, – холодно проговорил он, – может, чего и получится.
– По существу… – Диана нервно сплетала и расплетала пальцы, – мы с тобой разное ждем от жизни. Я поняла это сразу, как только ты мне рассказал о себе, о своем детстве. Мне надо было тогда уже заговорить об этом, но я побоялась тебя задеть…
Она говорила что-то еще, пытливо глядя ему в глаза, но Энтони уже не слушал. Да и зачем было слушать, когда он знал наперед все, что она собиралась ему сказать? У них ничего не получится. Он ей не пара. Она слишком хороша для него. Конечно, она скажет все это мягче, чем Хилари, не так прямолинейно и грубо, но суть от этого не изменится. Несмотря на его богатство, несмотря на его чувство к ней, она остается принцессой, а он – грубым мужиком непонятного происхождения. Для страстных объятий под покровом ночи он, может быть, и хорош, но что касается остального… Какие вообще могут быть вопросы?
Энтони охватила безумная ярость.
Нет, он не любит ее. Просто опять на него нашла глупая блажь. Как это было тогда, с Хилари.
– Хватит, – выдохнул он, перебив Диану на полуслове.
Она удивленно уставилась на него. Его лицо превратилось в бесстрастную маску. Оно было таким Напряженным, что кожа, казалось, сейчас лопнет.
– Тони, пожалуйста. Выслушай меня.
– Мне надоело все это выслушивать. И мне стало скучно.
Диана вспыхнула.
– Скучно? Тебе стало скучно, когда я пыталась объяснить, как нам быть дальше?
Он усмехнулся.
– Я знаю, что ты хотела мне предложить, Диана. Пусть все идет, как идет. Мы так и «будем друг с другом спать…
Диана покраснела еще больше.
– Ну да. У нас будет время узнать друг друга и…
Энтони расхохотался.
– О, милочка, я и так уже знаю тебя прекрасно. Я знаю, как сделать так, чтобы ты кричала и стонала от восторга. Знаю, что надо сделать, чтобы ты распалилась и сама притянула меня к себе, задыхаясь от нетерпения. Что мне еще надо знать?
Диана стояла перед ним, как оплеванная. Как он может сводить все к постели? Как вообще можно быть таким черствым? Неужели он всегда становится таким, когда | что-то выходит не так, как он хочет?
Энтони увидел, какое у Дианы сделалось лицо. Он задел ее за живое. Почему же он не чувствует удовлетворения? Почему его сердце щемит от боли?
– Ди…
– Не надо. – Она вся сжалась и обхватила себя руками. – Я… я хочу уехать отсюда, Энтони.
– Ди, то, что я сейчас наговорил…
– Мне наплевать, что ты мне наговорил. Я хочу в Майами, а потом в Новый Орлеан, домой. Сегодня.
– Я не мальчик, которому можно приказывать.
– Нет. – Голос у Дианы дрожал. – Ты не мальчик, Энтони Родригес. Ты бездушный, несдержанный, злой…
Она вскрикнула, когда Энтони с силой сжал ее плечи.
– Попридержи язык.
– Что хочу говорить, то и буду.
– Не будешь!
– Послушай, Энтони, ты, может быть, и привык всеми командовать, но я твоим приказаниям подчиняться не буду!
– Еще как будешь, моя хорошая.
Это нежное обращение прозвучало теперь едва ли не как оскорбление.
– На этом острове ты у меня в служанках. Ты еще не забыла? Или, может быть, ты решила, что твои упражнения в постели освобождают тебя от твоих обязанностей? За тобой, если я не ошибаюсь, должок.
Диана почувствовала, что сейчас упадет. Как ей вообще пришло в голову, что она любит этого человека? Ни одна женщина в мире, если в ней есть хоть капля самоуважения, не сможет любить Энтони Кабреру Родригеса.
– Спасибо, что ты мне напомнил о моем положении здесь. – Ее голос срывался на каждом слове. – И ты прав, Энтони. Я еще не расплатилась с тобой. Но если в тебе есть хоть капля порядочности… в этом куске льда, которое ты называешь сердцем… ты дашь мне уехать. Сегодня. Сейчас.
Он натянуто кивнул.
– С большим удовольствием. Я тебе вызову воздушное такси.
Он развернулся и пошел прочь. Ближе к вечеру Диана была уже в аэропорту Майами с новым паспортом. Она улетела домой в тот же день.
10
Такой холодной зимы в Новом Орлеане не было уже много лет. Но Диане было не до капризов погоды, она занималась своими делами. Диана вернулась домой, преисполненная кипучей энергии. Записалась на университетские семинары по подготовке менеджеров. Приняла предложение возглавить группу по организации художественной выставки, которая обещала стать гвоздем сезона.
В ноябре ей позвонил Джон и сообщил, что женился.
– Мы приедем к тебе погостить. Тебе понравится Клод, сестренка, – сказал он. Диана была очень рада за брата, хотя по каким-то непонятным причинам известие о его женитьбе отозвалось легким уколом в сердце.
Еще через пару недель позвонил Адам.
– Ты не поверишь, – кричал он в трубку счастливым голосом, – но я женился! Лорен – чудесная, очаровательная. Мы приедем к тебе погостить. Я уверен, Лорен тебе понравится.
Диана ответила, что, конечно, понравится. И в сердце снова легонько кольнуло.
Питер не звонил. Он мотался Бог знает где, искал свою нефть. Но после всего, что он сказал ей в свой последний приезд, Диана сделала вывод, что и Питер тоже влюбился.
Влюбились все Сазерленды, кроме Дианы.
Ее чувство к Энтони не имело ничего общего с любовью.
Это была чистая страсть. Половое влечение. Тогда она еще этого не понимала. Она вообразила себе высокое чувство, воспарила в мечтах о сердечках, цветочках и долгой безоблачной жизни с любимым «до конца дней своих». Теперь Диана благодарила свою счастливую звезду, которая не дала ей погрязнуть в придуманном, ненастоящем мире.
Теперь Диана жила как хотела. Сама то себе. И если, случалось, просыпалась по ночам со слезами на щеках и комком в горле, это не значило ничего. Может быть, у нее начиналась простуда. Или ей надо было придумать, чем бы заняться еще.
Когда дни стали короче, а непогода не прекращалась, особняк сделался еще мрачнее, и Диане стало уже невмоготу.
Однажды тоскливым вечером, когда за окном завывал ветер, она сказала Энн, экономке:
– Я ненавижу этот дом. И тут она вдруг поняла, что ей следует предпринять.
Все было так просто. Даже странно, что она не додумалась до этого раньше.
Продавать особняк она не собиралась. Несмотря ни на что, это все-таки ее дом. И Диана любила эти места: парк, луга, озеро. А если ей не нравится особняк, значит, надо кое-что здесь изменить.
На следующее утро Диана позвонила своему банкиру, чтобы уточнить, какой денежной суммой она располагает. Ответ ее ошеломил. На счету у нее было достаточно денег, чтобы снести особняк до основания и десять раз выстроить новый.
Но Диана и не собиралась прибегать к таким радикальным мерам. Ей нужны были лишь архитектор, подрядчик, которые возьмутся за переустройство дома.
В тот же день, ближе к вечеру, когда Диана возвращалась с конюшен в дом, поднялась очередная буря, и ей приходилось идти согнувшись в три погибели, – она наткнулась в темноте на какого-то широкоплечего мужчину.
Сердце ее бешено заколотилось.