О скрипках Страдивари и прочих понтах
За 45 минут этот музыкант исполнил в вашингтонском метро 6 произведений. За это время мимо него прошли тысячи человек. 6 из них послушали игру, еще 20 мимоходом бросили деньги в шляпу. Всего набралось $32. Скрипач - Джошуа Белл - один из лучших музыкантов мира. Играл он на скрипке Страдивари ($3,5 миллиона) самые сложные произведения. За два дня до этого выступления Белл давал концерт в Бостоне, билеты стоили в среднем $300, и был аншлаг. Авторы эксперимента понаделали выводов, а вот мой: В искусстве всегда должен быть посредник, который на вас заработает. Без такого посредника и Бог - никто. Вдумайтесь: Бога нет без попов. Писатель будет никем без редактора и рецензента. Гения нет без критика, журналистов и дам в бриллиантах. Нет, потому что валовый народ не видит и не слышит красоты, для него красота - это понты. Кстати, о скрипках Страдивари, о скрипках Гварнери и понтах, которые народ любит. Ни за что я не поверю, что скрипки Страдивари и Гварнери лучше современных скрипок! Никто ведь не будет утверждать, что "Форд" Форда лучше современного "Форда". Скрипки эти за миллионы долларов есть обычные понты. И таких понтов в нашем обществе великая масса. Более того, на понтах все замешано, понты - двигатель цивилизации, понты разделяют людей на касты и сословия. Без понтов человек есть зыбкое ничто, без них он становится невидимым и неслышимым. Без понтов человек гол как король. Вся жизнь - это игра в понты. Ваша писанина - это понты, ваша жена, сын и любовница состоят из понтов, как из воды, вы не можете купить бутылку пива, пачку сигарет, шляпу или манишку не погрязая в понтах. Вы живете не своей жизнью, вы живете не с тем человеком, вы рожаете не тех детей, потому что вы не живете и не рожаете, но погрязаете в понтах, смутно подозревая, что без них вы никто, без них вы даже не бомж. ДОСТОЕВСКИЙ КАК ПАРЛАМЕНТ Курить "Парламент" престижно среди воображающего класса. Пить "Black label" тоже. Еще татуировки. Они вообще апофеоз отличия баранов от баранов. Кстати, бараны отличаются заклепками на ушах. Достоевского тоже угораздило. Умер бы мужик от стыда, узнав, как его любят. Можно не признавать Донцову, обоих Толстых, но Федора Михалыча - никак. Он же типа бренд. Говоришь: - Да, Достоевский - это голова! - и неимоверно умным кажешься себе и воображающему классу, хотя все выверты и страдания писателя устарели, как тополиный пух 1854 года или даже "Золотой Осел" Апулея. «Братьев Карамазовых» начал было читать и бросил: от сцен в монастыре стошнило». (В.Ленин). И я читал «Братьев Карамазовых». Мужественно. С неколебимой решимостью. На 150 страниц меня хватило. Тарковский тоже. Боже ж ты мой! Как его под ручки на широкую сцену тащили! Ну, есть, конечно, и у него моменты. Удивляет человек. Порой. Удивляет, пока не начинаешь понимать, что он - лунатик с "Парламентом" в кармане и "Blue label" в шкафчике. Хочется, как все, курнуть и стаканчик задавить, но нииззяя!!!, козленочком, как все, станешь! Нииззя! Вот и ходит вокруг бассейна, прозрачный как лунатик... Ходит, а людей в зале - один. Самый стыдливый.
Нострадамус
Перед вами глава из книги «Сердце дьявола» (Реинкарнация навыворот http://www.proza.ru/2006/12/04-155). Герои в ней путешествуют по прошлому, точнее, возвращаются в прошлые свои жизни благодаря чудодейственным Власам Медеи, весьма редкому горному минералу. Возвращаются сначала, чтобы скрыться от врага, поклявшегося их уничтожить, а затем и в попытке прервать его жизнь. ...Борис, оказывается, одну из своих жизней провел во Франции. И вернулся он в нее аккурат в 1554 году, вернулся в жизнь, принадлежавшую (как на зло!) не развеселому мушкетеру и даже не захудалому писцу Парижского суда, а простому, хотя и грамотному профессиональному слуге Роже Котару. Освоившись в своем средневековом теле, душа Бориса быстренько восполнила таковую образца XVI столетия и, естественно, пожелала себе лучшей участи. Через неделю Котар рассчитался с хозяином деревенского трактира , мучившим его скупостью в течение многих лет, и направился в ближайший город Салон. Там, на зеленом рынке, он узнал, что де Нотрдаму, известному врачу и астрологу, нужен личный слуга. Борис счел, что такой продвинутый человек вполне его устроит в качестве хозяина, и отправился к нему. Де Нотрдам устроил абитуриенту обстоятельный экзамен, который был выдержал с честью. Но лишь спустя несколько дней Роже Котар понял, к кому попал - понял, узнав, что на латыни имя новоиспеченного работодателя произносится как Нострадамус... - Вы представьте, - сокрушенно покачал головой Борис, - что вы слуга известного астролога и врача, внука лейб-медика самого Рене Доброго, герцога Анжуйского и Лотарингского, графа Прованского и Пьемонтского, короля Неаполитанского, Сицилийского и Иерусалимского... Представили? А если я вам скажу, что этот человек в 1544 году получил от парламента славного города Экс пожизненную пенсию за изобретение, - не падайте, умоляю, - пилюль от бубонной чумы, да, да, пилюль от чумы, то вы поймете, что я попал к отъявленному мошеннику. Мошеннику-врачу, который со временем станет лейб-медиком Карла IX и быстренько спровадит его в могилу. Короче, скоро убедившись в профнепригодности хозяина, я стал помогать ему по врачебному делу. И пару раз не удержался от колких замечаний по поводу методов лечения лопухами, сушеными под матрасом прокаженного, а также хорошо протертыми ушками сентябрьских мышей. Со временем патрон, конечно, заподозрил во мне колдуна, но виду не подал. Пока я, на свой страх и риск, не помог одному бедняге, страдавшему параличом и анурией... - Как это? - спросила Ольга. - А пока этот паралитик в прихожей у Мишки Нотрдама кряхтел, выноса своего тела дожидаясь, я его загипнотизировал по системе Кашпировского. Короче, выйдя из гипноза, он слугам своим навстречу выскочил... И Нострадамус, негодяй, приказал меня высечь за превышение полномочий и подрыв авторитета. Но после пары-тройки ударов, с честью мною выдержанных, передумал и меня в чулан. Там я сидел без еды и питья три дня. Вечером третьего, он самолично принес мне кружку теплого козьего молока и, подождав, пока я напьюсь, сказал: - Я знаю - ты колдун! Но я не выдам тебя инквизиции... - Мерси, благодетель, - ответил я. - Хочешь вкусить из чаши дьявольских знаний? Словом через полчаса мы сидели в столовой. Наевшись и напившись вволю, я рассказал Мишелю, как к душе Роже Котара подселилась душа Бориса Бочкаренко. Затем, в порядке частной инициативы, передал ему свой медицинский опыт. Это отняло минут пятнадцать - мы быстро поняли, что медицинские достижения XXI века в XVI-том могут использоваться весьма ограниченно и преимущественно в области санитарии и гигиены. Посокрушавшись по этому поводу, Нострадамус признался, что задумал написать стихотворную книгу предсказаний "Столетия", и хотел бы услышать от меня сводку исторических событиях, которые произойдут в цивилизованном мире до конца четвертого тысячелетия. И тут выяснилось, что я могу назвать дату, к примеру, Варфоломеевской ночи лишь с точностью плюс-минус пятьдесят лет, гибель Непобедимой Армады - с точностью плюс-минус сто лет и так далее, вплоть до XIX века. Но Нострадамус сказал, что его такая точность вполне устраивает. Я пожал плечами и предсказал открытие Америки Колумбом через восемьдесят лет, но, вот свинство, облажался - оказывается, она уже пятьдесят два года как была открыта... Но Миша на это лишь улыбнулся и тут же взял быка, то есть меня, за рога. Вот что он сказал: - Все это, дорогой Барух Спиноза (так он стал меня называть), чепуха... Это конечно, прославит мое имя на веки вечные, но на этом бизнеса не сделаешь. Нам с тобой надо предсказать хотя бы одно событие в ближайшем будущем. И если мы это сделаем, то до конца нашей жизни сможем врать всему свету в глаза и зашибать за это большие денежки... Ты должен, обязан, вспомнить хоть