– Я знаю Н-Сипа, – пробормотал Блэк, едва ли понимая свои слова. “Этот клоун являет собой все, что я презираю, и вот я хвалюсь его именем”. – Он выступает на конференции…
Молодая парочка была так ему благодарна за пропуски и браслеты, что в подробности объяснений Блэка никто не вслушивался.
– Это очень здорово, дедушка, – сказал Билли, а потом сделал над собой усилие: – …Спасибо тебе. Ладно, увидимся позже.
Валда сказала с улыбкой:
– Спасибо вам большое, мистер Блэк, очень мило с вашей стороны.
В ней читалась такая благодарность, что Блэка, вопреки всему, начал терзать стыд. Он вспомнил Али-стера Мейна, старого друга по университету. Ходил слух, что тот умер несколько лет назад. Вдруг Блэк всей душой пожалел, что в свое время не пошел на его похороны, а ведь мог бы прочитать короткую молитву, засвидетельствовать внутреннюю доброту этого грешника и попросить Господа ошибиться во имя милосердия.
– Еще раз спасибо, дедушка, – донеслись до него слова внука, сказанные официальным, уважительным тоном, без намека на издевку. Билли хмуро улыбнулся, и они с Валдой исчезли внутри, в толпе. Обе стороны порадовались, что мучительному общению положен конец.
15
Ее ждала не комната, а большой номер. С собственной кухней, оборудованной по последнему слову, а холодильник с буфетом были забиты шикарной едой. Эврика! Пачка кубинского кофе, он поможет снять джетлаг. Она засыпала зерна в машину, и в кофейник потекла густая, черная благодать. На широкой кровати виднелись следы недавнего пребывания. Она откинула покрывало и принюхалась к подушке. Та пропиталась знакомым мужским запахом Карла, и у Хелены закружилась голова, сердце стало быстрее стучать, и изнутри ее наполнила удивительная легкость. Поднялось желание лечь на его место, но если она даст волю усталому телу и разуму, она уже не встанет, а ей нужно встретиться с хозяином аромата. Вернувшись в кухню, она налила себе чашку кофе. Крепкий, горький напиток бодрил, как дорожка спидов.
Хелена вытащила зарядку из чемодана и воткнула провод в телефон. Пришлось повозиться, выбирая “ATT”, стандартного оператора в США, но, как только связь установилась, пришла пачка сообщений от Карла. Последнее гласило: “Ухожу в клуб. Жду тебя там. Надеюсь все ок. Люблю ххх”.
У нее в груди поднялась волна облегчения и радости. Он жив. Не передознулся наркотиками, не разбился в самолете, не упал, обдолбанный, на дорогу перед мчащимся грузовиком. Скинув одежду, Хелена зашла в ванную и, осмотрев себя в зеркале, охнула. Потом начистила зубы, избавляясь от привкуса самолета и кофе, приняла прохладный душ, переоделась в чистое для тусовки и чуток подкрасилась. Снова встав перед зеркалом, она осталась довольна результатом, и тут ее накрыл джетлаг. Надо бы что-нибудь принять, но в таком истрепанном состоянии на лекарства не тянуло. Вторая чашка кубинского кофе бросилась в бой за бодрость.
Благодаря ей Хелена пришла в себя, когда брела из отеля в сторону клуба. В нервном раздрае (и здесь кофе выступал заодно с джетлагом) она вполне бы обошлась и без свиста здоровой толпы балбесов-студентов на отдыхе, но благодаря списку гостей ее сразу же пустили внутрь, мимо очереди, и она двинула за сцену. В баре скучал какой-то старик в соломенной шляпе. Он оглядывался, как кролик, окруженный лисами. Тут начали запускать посетителей. Диджей уже забрался в будку, подбирая записи для разогрева. Вскоре выступит Карл… Надо бы найти его, только вот странный дед выглядел таким одиноким и забытым, неуместным в этом храме молодости, что Хелене захотелось с ним поговорить.
– Добрый вечер. Вы диджей?
– Нет, я на пенсии, – ответил Блэк, несколько удивленный тем, что молодая прекрасная женщина с яркими карими глазами и короткими светлыми волосами обратилась к нему, а теперь устраивается на стуле напротив.
Альберта испугали длинные ноги, выставленные напоказ, обнаженная плоть, подразумевающая развратный, безрассудный нрав, и едва прикрытые груди, как у шлюхи. Но ее непринужденные манеры компенсировали даже это; у нее оказался нежный голос с акцентом, в котором он опознал австралийский. Он
– вспомнил собственную дочь; они не виделись с похорон, с той короткой и неловкой встречи. Сколько лет прошло с тех пор?
– Я на пенсии, – запинаясь, повторил он, ощущая, как соскальзывает в пропасть своего прошлого, будто та разверзлась у него под ногами. – А вы… участвуете… – он оглядел растущую толпу подростков, старающихся привлечь внимание обслуживающего персонала, – …во всем этом?
Хелену тронул его акцент. Он говорит как шотландец!