– !? Положение спасает адъютант.
– Шутит, он товарищ маршал. Тут танк прислали для охраны аэродрома. Все разворовали – один корпус остался.
Солдат получает письмо из дома. Когда он открывает конверт, из него выпадает чистый лист бумаги.
– Перед самым уходом в армию поссорился с невестой. И с тех пор мы не разговариваем, – объясняет солдат удивленным товарищам.
Идет генерал. Навстречу три солдата.
Генерал:
– Стой!
Солдаты дружно останавливаются.
Генерал:
– Молодцы! Как фамилии?
– Иванов, Петров, Сидоров!
– Что, братья?
– Никак нет, товарищ генерал, однофамильцы.
– Ефрейтор Унтершвайн, о чем вы мечтаете в эту морозную ночь?
О сытой пище? О наградах?
– О веревке мечтаю.
– Зачем она вам?!
– Не для меня, для фюрера.
– Фриц, что такое для арийца партия фюрера?
– Родная мать, герр обер – лейтенант.
– А фюрер?
– Родной отец, герр обер – лейтенант.
– А что бы ты желал сделать для них?
– Остаться круглым сиротой!
– Что ты делаешь здесь, Михель?
– Наблюдаю, откуда русские наступать будут.
– А зачем тебе это знать?
– Чтобы предупредить своих, в какую сторону бежать.
– Вили Джонсон, почему разбежалось ваше отделение?
– Но вы же сами, господин полковник, сказали им: «Действуйте как на войне! « Вот они и действуют.
Вот вы говорите: радиация, радиация. Некоторые моряки, например, годами не выходят из подводных лодок, а между тем их жены рожают нормальных здоровых детей.
Сидел солдат-истопник в кочегарке. Жарко. Скучно. Дай, думает, родителям письмо напишу, порадую стариков, расскажу им про ратные армейские будни. Взял листок бумаги, подпалил его по углам и начал: «Здравствуйте, мои дорогие, письмо пишу из горящего танка…»
В ротной стенной газете в заметке описывался такой эпизод:
Пулемет смолк, кончились патроны.
– Но вы же комсомолец, – призывно обратился комсорг к пулеметчику. И пулемет снова яростно застрочил…
На балу молодой артиллерийский офицер танцует с очаровательной юной красавицей.
– Скажите, поручик, а как делают пушки?
– О, мадмуазель, очень просто, – отвечает офицер, – берется дыра и обливается медью.
– За что вас списали с подлодки?
– Я спал с открытым окном.
– Стой, кто идет?
– Свои, с бутылкой!
– Свои, проходи! Бутылка, стой!
– Смотри, какая страшная рожа намалевана на носу этого бомбардировщика.
– Тихо! Это сам командир полка высунулся из кабины!
– Зачем мне изучать автомат? Служить-то буду поваром!
– Во – первых, штыком можно чистить картошку. А во – вторых, если ты хреновый повар, автомат тебя спасет от гнева товарищей по оружию.
Дождь. Грязь. Генерал едет в армию.
По дороге видит застрявший грузовик своей части.
Ну ладно так и быть – надо помочь. Вылезли с шофером стали толкать. Извозились в грязи, но грузовик вытолкнули.
Генерал, вытирая пот и пожимая руку шоферу грузовика, говорит:
– Тяжелый однако.
– Да, отвечает тот. – У меня там рота дембелей домой едет.
Полковник. (Начальнику столовой):
– Ну когда же в нашей столовой будут нормальные человеческие яйца.
Поспорил Горбачев с Рейгангом, чья армия самая ленивая. Приезжают в Америку:
– Кто у нас самый ленивый, выйти из строя?!
Вся армия сделала два шага вперед. Приезжают в СССР. Горбачев спрашивает у армии:
– Кто самый ленивый, выйти из строя!
Вся армия стоит, а два рядовых говорят между собой:
– Вась, пошли, что ль?
– Ты че, охренел, в такую даль переться.
– Сколько? – весело спрашивает молодой солдат у симпатичной девицы, стоящей в дверях небольшого отдельчика на улице Коллин, вблизи площади Пигаль.
– Пятьдесят франков…
– С удовольствием!
– А, с удовольствием? Тогда сто франков!
Рота была готова к атаке, и бывалый сержант заметил, что у одного новобранца нервы явно сдали. Он был бледен, зубы стучали, а коленки выделывали совсем непонятные фигуры.
– Томпкин, – сержант употребил несколько «вдохновляющих»
выражений, – это ты трясешься или твоя подлая шкура?
– Нет, нет, сержант, это трясусь я, но не за себя, а за противника, который еще не знает, что я уже здесь!
Девушка получила письмо от своего приятеля, который служил где-то возле Фолклендских островов. В конверте вместо письма она обнаружила короткую записку: