— Шутка это такая, — пояснил Шурик, вскрывая бутылку, тут же зашипевшую и начавшую плеваться пеной. — Блин, все-таки растряслась на колдобинах. Мыльницы нету, поэтому пьем по старинке, из горла.
Подавая пример, он сделал пару основательных глотков и скривился.
— Ну, вот. Теплое, как по заказу. Эх, хотел ведь на заправке прикупить чего-нибудь съедобного, но денег оставалось только на пачку «Орбита». Надо было все-таки поэкономнее в кафе быть. Только кто ж знал…
— Не знал ты — знали за тебя, — обнадежил приятеля Глеб, вытаскивая из пакета прихваченные от бабушки съестные припасы.
— О! — обрадовался Кот, увидев изрядно помятые ингредиенты для бутербродов. — Вот теперь жить точно будем.
Некоторое время неудачливые путешественники просто молча сидели, передавая по кругу пластиковую бутылку. Свет в салоне Кот включать не стал, и при отсутствии контраста в освещенности притерпевшиеся к темноте глаза людей все еще были способны различать смутные очертания окружающих деревьев и более светлые клочки неба, проглядывающие среди крон. Глеб, наплевав на перспективу близкого знакомства с местными комарами, опустил боковое стекло, и в салон, вытесняя смесь запахов бензина и автомобильного освежителя воздуха, начала заползать ночная свежесть. Где-то далеко, на самой грани слышимости, со стороны перекрытой дороги раздавалось монотонное стрекотание. Постепенно подозрительный шум усиливался, и становилось ясно, что в нем сплетаются несколько урчащих голосов.
— Лягушки, что ли? — приглушенно спросил Кот, тоже, видать, обративший внимание на жутковатый концерт. — Ничего себе разорались.
— Это полуночники, — отозвалась ведьмачка и, заметив недоуменные взгляды, пояснила. — Ну, еще их козодоями называют. Птицы такие.
— Прибил бы этих птиц, — признался Кот, подавшись вперед и пытаясь что-то высмотреть среди деревьев. — У меня от их верещания все нутро переворачивается.
— К утру замолчат, — обнадежила парня Инари. — Глеб, по твоим воспоминаниям, лес в ту сторону, — ведьмачка указала на перекрытую дорогу, — далеко продолжается?
— Понятия не имею, — честно сказал «гладиаторец». — А что?
— А то, что полуночники в дебри никогда не забираются, а эти где-то поблизости находятся. Значит, там должна быть довольно широкая прогалина.
— Ну, и что? — зевнул Кот. — Может, вырубка какая или поляна? Одно только странно — почему впереди они кричат, а сзади все тихо, хотя уж там-то места открытого полно.
— Вот и мне то же самое хотелось бы знать, — кивнула Инари и обернулась к Глебу. — Ну, что, прогуляемся?
— Куда вас опять понесло? — жалобно спросил Шурик. — Неужели нельзя хоть раз спокойно дождаться утра?
— Дожидайся, — разрешила ведьмачка, выбираясь из автомобиля. — Разве кто возражает? А мы пока глянем, что тут такого интересного прячут.
— Да глядите на здоровье, — буркнул Кот, переползая на заднее сидение. — Я вроде никого силком не держу. Охота колобродить всю ночь — флаг вам в руки. Разбудите, когда вернетесь, и сделайте заодно одолжение — если по дороге кого из этих певунов встретите, шуганите, чтобы впредь неповадно было.
Шурик демонстративно захлопнул все дверцы «УАЗика», поднял стекла и едва успел притвориться спящим, как вдруг, словно в ответ на его пожелание, заунывное верещание козодоев захлебнулось, сменившись встревоженным «фьюр-фьюр-фьюр», которое тоже почти сразу оборвалось. Разом насторожившаяся Инари, перехватив вопросительный взгляд Глеба, жестом приказала парню молчать и следовать за ней. С первых же шагов, сделанных по ночному лесу, на «гладиаторца» нахлынуло неприятное ощущение, уже знакомое ему по Бредне и частично по Осиновой Горе, — ощущение, неизменно сопровождающее блудное здание научно-исследовательского института.
— Я бы очень хотел ошибаться, — еле слышно сообщил Глеб спутнице, — но, кажется, где-то поблизости наш бредневский НИИ бродит.
— Я бы очень хотела, чтобы ты не ошибся, — в тон ему ответила Инари, — поскольку к домику у меня по-прежнему куча вопросов, но, по-моему, это все-таки не он. Ты слишком уж хорошего мнения об этой развалюхе, если веришь, что она, считай, за сотню километров переместиться может.
— Так до Осиновой Горы переместилась, — напомнил «гладиаторец». — И спокойно куда-то дальше отправилась.
— Переместилась, — вынуждена была признать ведьмачка. — Но то, что ощущается здесь, скорее похоже на эхо от морока.
Бегло осмотрев спил ствола поваленного дерева — именно спил, причем довольно свежий — Инари двинулась дальше вдоль обочины грунтовой дороги, держась под прикрытием деревьев. Глеб последовал примеру спутницы и занял вторую обочину. В скопившейся в колеях разбитой дороги стоялой воде копошилась какая-то многочисленная мелочь, придавая лужам, если смотреть на них через кровавик, элегантный сиреневый окрас. По пути «гладиаторцу» с ведьмачкой еще несколько раз попадались преграждающие дорогу завалы, но теперь уже не из поваленных деревьев, а из беспорядочно сваленных в кучу ветвей. Потом лес внезапно закончился, и довольно долгое время путники молча рассматривали то, что открылось их взгляду.
— Да, бывают в жизни и такие обломы, — наконец, сказал Глеб.
Инари не ошиблась — просека действительно была, она тянулась через лес, насколько хватало взгляда. А по центру просеки шла самая что ни на есть банальная земляная насыпь, уже поросшая травой и мелкими березками. Вид этой насыпи послужил для «гладиаторца» своеобразным катализатором воспоминаний. Теперь Глеб, кажется, начинал припоминать, что несколько лет назад слышал о новой ветке железной дороги, которую собирались тянуть к Кимовску. Большая часть выделенных на проект средств стандартно ушла куда-то на сторону, причем прокуратура их искала долго и упорно, но то ли не нашла, то ли не захотела найти. Во всяком случае, никакой ветки точно не появилось, и сейчас, похоже, «гладиаторец» с ведьмачкой смотрели на единственный результат проведенных работ, а перекрытые дороги были всего-навсего подъездными путями к строящемуся объекту, которые теперь уничтожались за ненадобностью.
— Вот зараза, — пробормотала Инари. — Действительно, порой тайны объясняются весьма банально.
— Это точно, — согласился Глеб. — Хотя… ведь морок все равно же ставили не суровые парни из ремонтно-строительного управления.
— Не они. И полуночников не они гоняли. Зато теперь ясно, что с местностью эти чудеса никак не связаны и ничего загадочного в ней нет.
— А морок…
— Дался тебе этот морок, — раздраженно начала ведьмачка и осеклась. Тишину ночи разорвал пронзительное гудение автомобильного сигнала. Особого разнообразия вариантов личностей, имеющихся поблизости и способных подавать сигналы, не наблюдалось. Глеб с Инари переглянулись и бросились назад к оставленному «УАЗику». Там уже вовсю горели фары, клином разбивая темноту и с головой выдавая присутствие в лесу посторонних. Если, конечно, здесь было кому этим присутствием заинтересоваться.
Возле автомобиля на первый взгляд, равно, впрочем, как и на второй и на третий, не наблюдалось ровным счетом ничего подозрительного, однако отпускать клаксон Кот, кажется, не собирался. Глеб подошел и постучал в окно, потом помахал рукой… Потом, когда реакции не последовало и после этого, сообразил, что Шурик его попросту не видит и ни черта не слышит в поднятом им самим шуме. Обойдя автомобиль, «гладиаторец» вступил в зону света от фар и снова замахал руками. Гудение прекратилось, дверь приоткрылась, но Кот наружу так и не выбрался.
— Ты чего? — с тревогой спросил Глеб, заглядывая внутрь. Шурик ошалело посмотрел на приятеля, вытянул вперед дрожащую руку и, отстукивая зубами морзянку, пробормотал:
— Т-там…
— Что там? И где это «там» находится? — в указанном Котом направлении не имелось ничего, кроме кустов, а, зная Шурика, Глеб мог с полной уверенностью сказать, что кустами его напугать невозможно.
— Л-люд-д-ди, — проклацал Кот, заикаясь не хуже Антона.
— Знаешь, после такого тарарама я бы не удивился, если бы они появились, но здесь никого нет. Гарантирую.
— Ж-живых нет, а эт-ти есть. П-прив-видения… Я ж не спятил? — жалобно взмолился Шурик.