Разве вам не скучно?!
Лично я, Авраам Болеслав Покой, требую пустить меня в Космос. А также моих детей, внуков, правнуков, и праправнука и праправнучек (этих последних девять штук, между прочим).
ПУСТИТЕ НАС В КОСМОС! — требуем мы. Мои дети и внуки работают в НИИ, которым заказывают изучать совершенно не то. Мои правнуки частично докатились до того, что занимаются бизнесом по производству и установке программного обеспечения! А что за жестокая, бессмысленная судьба в путах кредитов ожидает моих праправнучек? Я не питаю иллюзий, что смогу заработать на них раз и навсегда — тупая машина наземной закольцованности уж найдет, какую железную необходимость в ненужном дерьме в лизинг им создать.
Пустите нас в Космос!
Присоединяйтесь.
Подписи:
Авраам Болеслав Покой, Истинный Учитель Истины,
Евгений Авраамович Покой, кандидат наук, член РАПН,
Игорь Авраамович Покой, действительный член РАН, зав. кафедрой баллистики НУК РО
Алеся Авраамовна Ткаченко, доктор медицины
Анна Игоревна Лукьянова, кандидат наук, преподаватель высшей математики, Гомель,
Сергей Игоревич Покой, предприниматель,
Александр Игоревич Покой, международный человек-загадка,
+ 15 подписей.
Слово Учителя о писателях и их героях
Секретарь Н. Кудрявцев, регулярно лазящий по ЖЖ в поисках упоминаний обо мне, сообщил, что один из моих уважаемых друзей заставил прочесть Слово о Сергее Лукьяненко самого Сергея Лукьяненко. На что тот ответил буквально следующее:
"Очень смешной проект (люблю такие) и на диво непустое высказывание. Одна беда — рецензент ставит знак равенства между автором и персонажем. Чего не делать, в общем-то, учат в первом-втором классе."
Отмечу, что кое-кто из жалких профанов уже объявил мое скромное Мнение о последней книге С.Лукьяненко идиотским. Любопытно, что с ними не согласен сам писатель.
Но вот о чем хотелось бы предупредить. Я не только всегда ставлю волнистый знак примерного равенства между автором и его героями, но и считаю это весьма правильным. Талантливый человек не может не быть искренен, даже если он пытается врать. А значит — его герои обязательно будут им — если они будут даже совершенно противоположны ему, они будут выражать его тоску, его мечту или его ужас. Кто скажет, что в героях Грина нет его несбывшейся тоски по воле и морю? Или в героях Беляева — его тоски по свободе движения? Или в героях Дюма нет его легкости и любви к жизни? А может быть, герои Достоевского не напоминают его все разом? Или холодноватые скучающие персонажи Лермонтова не смахивают на него? Наконец, разве не отброшены этакими тенями своих отцов-писателей на страницы персонажи Воннегута, Лема, Стругацких, Пелевина, кто там у нас еще? У скучных писателей герои скучны, у веселых — веселы, у мрачных — испуганы и напряжены. У писателей отчаявшихся и герои отчаявшиеся.