В голове гостя давно ютились бесчисленные вопросы об увиденных диковинках: "Как удалось все это собрать? Откуда эти вещи? Сколько поколений приложило руку к сбору данной коллекции?" Вот только никто из пришедших обычно не задумывался, для чего они здесь находятся и с какой целью их позвал в свою обитель таинственный кот-оборотень. И это далеко не единственное сходство в поведение всех гостей двухвостого Айка.
Оставив попытки понять хаотичные движения ключей и оторвав взгляд от аквариума, гости обычно начинали задавать вопросы об одном, нескольких или сразу всех сокровищах, которые они увидели по пути. Ответ всегда был один: "Айк знает много, говорит мало, у Айка есть многое, о чём другие не знают". Сразу после этих слов тёмно-синий балахон кота-оборотня распахивался, а выброшенная вперёд когтистая лапа впивалась в грудную клетку ошарашенного гостя, в попытке сжать его сердце чудовищной хваткой. Чаще всего, даже не успев вскрикнуть, беспомощная жертва падала без чувств, а на устах человекоподобной кошки появлялась довольная ухмылка. Тем, кому не повезло потерять сознание, могли узнать, что всё-таки таится в главном, центральном зале.
Центральное помещение располагалось внутри огромной башни, которая находилась в центре прямоугольной спирали. Эта спираль состояла из многочисленных коридоров, по которой, как по музею, следовало пройти любому, кто желал добраться до сердца обители Айка. Но башня эта была не обычная, потому что она взмывала не вверх, к небесам, а уходила глубоко под землю.
Стены вдоль винтовой лестницы, конец который терялся во тьме чрева башни, украшали бесчисленные открытые саркофаги с телами, погружёнными в магическое желе цвета бирюзы. Лица жертв выглядели как живые, а некоторые и были живые, до тех самых пор, пока бессмертный кот-оборотень не вытянет из гостя остатки жизненных сил. Бирюзовое желе поддерживало жизнь в телах, а когда в этом не оставалось надобности, прекрасно сохраняло безжизненную оболочку в качестве экспоната. Лицо очередной жертвы всегда оставалось на поверхности вне желейной тюрьмы: так было удобнее вытягивать жизнь, а после — любоваться своей коллекцией.
Очередной гость был погружён в свое последнее пристанище: губы бедняги шевелились в немом крике, а глаза бешено вращались, будто пытаясь сбежать из глазниц и покинуть обречённое тело. Айк насмешливо приложил палец к губам, призывая к тишине новый экземпляр своей коллекции. Напоследок кошачий гуманоид похлопал бедолагу по щеке, после чего отошёл от него и начал спуск вниз.
Тьму слабо разгонял небольшой факел, которые нёс кот-оборотень. Каменные ступени трепетно принимали ступни хозяина, практически не отражая звук его шагов. Свет от огня выхватывал из темноты бирюзовые сгустки с телами внутри, а кошачьи глаза то и дело скользили по застывшим в ужасе лицам. Шаг, еще шаг. Ступенька, еще десяток, потом еще.
Внезапно Айк начал смеяться — сначала с большими паузами и негромко, но чем глубже спускался двухвостый хозяин, тем громче и безумней становился его смех. Хохот эхом наполнил всю башню: казалось, что застывшие лица хохотали вместе с бессмертным существом. Кот-оборотень ссутулился и побежал: пленники магического желе мелькали перед глазами, а ступени — под ногами.
Бессмертный Айк резко остановился и затих, будто намереваясь слиться с царившим вокруг мраком, в который навечно были погружены тысячи людей. Но не успело смолкнуть эхо от хохота, как из глубины башни раздался нечеловеческий рёв, наполненный ненавистью и агонией.
Жёлтые зрачки кота-оборотня сверкнули в свете факела, два хвоста стали нетерпеливо дергаться из стороны в сторону, а довольная ухмылка вновь озарила лицо под капюшоном.
Факел потух…»
Настильный дедлайн
Тридцать восьмой этаж серого монолитного небоскрёба. Офисные помещения, такие же неприметные и унылые, как и само здание, в нутре которого они находятся. Тёмные экраны слепых мониторов смотрят на меня: я здесь совершенно один. Но всё же был ещё кое-кто, кто не только видел меня, но и давал знать об этом, причём весьма назойливо и часто.
Я прислонился спиной к стене и почувствовал холод ледяного бетона. Может теперь он меня не видит? Сглатываю комок, подступивший к горлу и протягиваю руку в попытке придвинуть к себе компьютерный стул, чтобы наконец сесть.
«Пуф-пуф-пуф-пуф-пуф!» — в воздух поднимаются белые клочки наполнителя, а в спинке стула появляются пять сквозных отверстий: снайпер не спит и вновь даёт понять, что он всё видит.
Тяжело вздыхаю и опускаюсь на грязный пол, смирившись со своей судьбой: я лишь игрушка в руках безликого мучителя. Кто он? Что ему нужно? Почему именно я?