И им не в убыток, и нам в радость. А что делать!.. Отчизна бедна, как отработанная руда в отвалах. Полезных ископаемых нет, воды нет, творческая интеллигенция отсутствует, туристических объектов не имеем, высокими технологиями, могущими стать предметом экспорта, не обладаем. И что в итоге? Чтобы выжить и не очутиться на самом дне цивилизованного космосообщества, мы реорганизовали свою планету во вселенский Банк Информации.
Информация о чём угодно, в любой форме и виде представления. Как хотите, что хотите, а вот зачем хотите — нас уже не касается. Это и есть наш хлеб насущный.
Таким образом, некоторая часть нашего общества является добытчиками информации со всех уголков познанной вселенной, а другая (значительно большая, надо заметить!) перерабатывает её, сортирует, каталогизирует и укладывает на хранение.
Я, слава Вселенскому Разуму, отношусь к добытчикам.
Хотя, конечно, в любой работе найдутся свои трудности и неприятности, даже если эта работа любимая. Так и у меня, без ложки радиоактивности в котле универсума не обходится.
Обычно ведь как… Внедряют меня в представителя господствующего вида на планете (при наличии разумной жизни определяющей является степень разумности), а далее по обстоятельствам!
Особенности физиологии и психо-эмоциональной составляющей особи не столь уж важны. Мне с ней общих детей не растить, кашу вместе не варить, огурцы не солить.
И положение в обществе не важно, и на характер, в общем-то, наплевать. Главное — социальная адекватность, а вернее — здоровый дух в здоровом теле.
Ну и вот… Последнее задание перед отпуском! Лёгкое и необременительное, как выражается моё начальство, стараясь провести его по низшей категории и оплатить, соответственно, минимально.
Ладно уж, послали так послали, деваться некуда. Приказы, к сожалению, не обсуждаются.
Но я был крайне (мягко говоря!) удивлён, обнаружив себя, то есть свою сущность, в теле данного субъекта…
Направляясь на объект, я получаю всю доступную информацию о планете и её биосфере, потому довольно ясно представляю себе иерархию живых существ, её населяющих. При всём богатстве выбора другой альтернативы нет! По всему выходило, что я был должен заселиться в высшего примата, прямоходящего и в некоторой степени разумного. Господствующий вид, как-никак.
И что на деле? Сижу на дне морском, щупальца перебираю и пытаюсь взгляд сфокусировать на проплывающем планктоне.
Выхожу на связь со своим координатором. Раньше думал, что он мне ещё и друг.
— Эй, Свиус, где ты там… Аква-Терра на связи!
— Горгиус, дружище! Не ждал тебя так скоро. Что, есть новости?
— Ты ещё спрашиваешь? — визжу я в космическом эфире. — Ответь мне, пожалуйста, на очень простой вопрос… Почему я не человек?
— А в чём проблема? — прикидывается наивным простачком мой напарник.
— Проблем никаких, что ты. Всё расчудесненько и точка. Только странно как-то… Хозяева жизни на этой планетке — люди, как они себя называют, а ваш лучший спецагент отчего-то сидит в теле головоногого моллюска, хрен ему в пасть!..
— Горгиус, не будь столь резок. Приказ поступил свыше, всё обсуждено и резолюция наложена. Обсуждению, как ты понимаешь…
— Но меня в известность поставить можно было!
— А поставить перед фактом, по-твоему, мало?
— Более чем!.. Достаточно.
— Вот и ладненько. Ну, ты вживайся, потом доложишь.
— Постой, я не закончил!.. — продолжаю упираться я.
— А заканчивать и не надо, ты только начал операцию, вот и продолжай. — Голос Свиуса стал почти доверительным. — И если хочешь знать, тебе ещё повезло.
— В чём это, интересно, — бурчу я, забавляясь одновременно своими присосками на щупальцах.
— Что в осьминоге оказался, дурень! Знаешь, сколько вариантов перебрали, пока решали, куда тебя заселять? В кандидатах были и муравьи, и пчёлы, и крысы… Крысы, кстати, чуть не взяли верх. Но всё же остановились на лучших представителях подводной интеллигенции — на осьминогах, класс головоногих.
Восприняв информацию, моя шкура вся радужкой пошла, когда до нейронов щупалец дошёл смысл. Щупальцы в буквальном смысле оторопели.
— Погоди, что за новости… А человеческая раса отчего в расчёт не бралась?
— Отчего же, человеческий фактор тоже учитывался. Только люди как вариант отпали ещё на ранней стадии разработки плана замещения. Бесперспективно.
— А муравьи, значит, перспективно!
— И муравьи, и тараканы. Ты на размер не смотри, зри в корень!..
— Зрю, но пока не понимаю.
— И правильно, это работа аналитического отдела. Экстраполируя настоящее в будущее, мы получаем наиболее вероятную линию развития биосферного сообщества.
— И чего там? — задрожал я всем своим желейным телом, едва не люминесцируя от возбуждения.
— А то, что человечеству осталось от силы несколько поколений продержаться… на вершине хит-парада. А потом — кранты! Вырождение, гибель и полное забвение. Хорошо ещё, если всю планету за собой не потянут. А они могут.
— Да ладно…
— Можешь не сомневаться. Так-то.
Я почти моргнул, а мои прямоугольные зрачки от обиды чуть не стали круглыми.
— Но как же так!.. Такая славная планета — полезных ископаемых завались, воды залейся, полярными сияниями облюбуйся… А им неймётся!
— Парадокс разума, запутавшегося в своих чувствах, — поучительно произнёс Свиус через парсеки звёздных пространств. На какое-то мгновение я почувствовал, что тоска по родине защемила одно из моих сердец, но два других исправно гнали голубую кровь по телу.
Ладно… В конце концов, какое мне дело? Щас отсканируем психосферу, скинем инфу через нуль-канал, сплюнем через четыре левых плеча на всякий случай (у шпионов свои суеверия…), и домой, в ведомости на зарплату расписываться!.. Всё будет хорошо. Наверное.
Ну, не получилось у приматов, зато у головоногих сложится. У них восемь рук, то есть щупалец, им и карты в руки.
А в остальном, прекрасная маркиза…
Город, которого нет
Ночной мрак на прощанье улыбнулся, и из его улыбки родился рассвет. Заспанно хлопая глазами, солнце приподнялось над линией горизонта, потянулось и окатило этот мир обеспокоенным взором.
Который год оно уже следило за этим городом, и с каждым днем положение дел ухудшалось.
Город жил, дышал, радовался чему-то, но это был уже не он. Точнее, он, но в том состоянии, когда уже душа и тело не в состоянии жить вместе.
Когда его строили, он рождался, начиная осознавать себя, вырастал и вытягивался вместе с новыми улицами, остепенялся площадями и отдыхал на своих бульварах. Смотрел на мир глазами окон, измерял себя автобусными остановками и зажигался фонарями, превращая обычный вечер — в таинственно романтичный.
Однако ж отчего-то зрелости свойственно забывать мечты юности, и они больше не в силах помогать жить далее с тем же воодушевлением, что ранее…
Что произошло дальше? Да ничего особенного. Прогрессивное влияние урбанизации раковой опухолью отпечаталось на центре города, оттуда зараза протянула свои щупальца во все стороны… Чем-то это напоминало кольцевую схему метро с радиальными ответвлениями к окраинам, а было историей болезни.
Ничего страшного в этом не было и нет, процесс естественный и необратимый. Но… в этом случае еще и физиологический.
Город был давно одушевлен своими жителями, хоть они об этом и не подозревали. Исторический ход событий привел к возникновению новой формы жизни.
И как любое живое существо, он в какой-то момент осознал свое право на свободу, даже если она приобретается путем самоубийства.