Нам эта победа дала много преимуществ. Мы могли снова вернуться в лагерь и забрать свои припасы. Мы опять могли общаться с Замбо, который с ужасом издалека наблюдал за тем, как с края скалы в пропасть падает лавина обезьян.
– Уходите оттуда, масса, уходите! – крикнул он, выкатывая глаза от страха. – Если вы останетесь, дьявол обязательно заберет вас!
– Его устами говорит само благоразумие! – убежденно сказал Саммерли. – Мы пережили уже достаточно приключений, которые не соответствуют ни нашему характеру, ни нашему положению. Я напоминаю вам о вашем обещании, Челленджер. С этого момента вы направляете все свои силы на то, чтобы возвратить нас из этой ужасной страны назад, к цивилизации.
Я веду свои записи изо дня в день и верю, что придет время, когда я наконец смогу сказать, что сквозь сгустившиеся над нами тучи снова пробивается солнце. Мы продолжаем оставаться здесь, не видя способа выбраться отсюда, и очень страдаем от этого. И все же я надеюсь, что настанет такой момент, когда мы будем даже рады, что, хоть нас и удерживали в этой стране помимо нашей воли, мы смогли увидеть еще больше чудес и еще больше обитателей этого удивительного места.
Победа индейцев и уничтожение людей-обезьян стали поворотной точкой в нашей судьбе. Теперь мы чувствовали себя на этом плато полными хозяевами, потому что, после того как мы с помощью «непонятных чар» помогли туземцам одолеть их извечных недругов, они смотрели на нас со смешанным чувством страха и благодарности. Ради собственного спокойствия индейцы, вероятно, и сами были бы рады, если бы такие грозные и непредсказуемые люди покинули их страну, но никакого способа, как нам спуститься на равнину, они предложить не могли. Насколько нам удалось понять по их жестам, здесь существовал туннель, по которому можно было попасть сюда, и нижний выход из него мы уже видели, когда были внизу. Без сомнения, в разные эпохи таким образом попали на плато и люди-обезьяны, и индейцы; по этому же пути сюда прошел со своим напарником и Мейпл Уайт. Однако год назад здесь произошло ужасное землетрясение, во время которого верхний вход в туннель обвалился и полностью исчез. Так что теперь, когда мы жестами говорили индейцам о своем желании спуститься вниз, те только качали головой и пожимали плечами. Возможно, они действительно не могут нам помочь уйти, а может быть, и просто не хотят.
В конце победоносной военной кампании оставшихся в живых обезьян провели через все плато (с жутким воем) и устроили неподалеку от индейских пещер, где с этого времени им предстояло жить в качестве рабов под надзором своих хозяев. Это было грубое и упрощенное повторение истории иудеев в Вавилоне или израильтян в Египте в ее первобытном варианте. По ночам из-за деревьев раздавались протяжные крики какого-то примитивного Иезекииля, скорбящего о былом величии и вспоминающего рассвет Города Обезьян, все жители которого превратились теперь в дровосеков и водоносов.
Через два дня после сражения мы вновь пересекли плато вместе с нашими союзниками и разбили лагерь у подножия скалы. Индейцы могли бы предложить нам поселиться с ними в пещерах, но лорд Джон, несомненно, отклонил бы это предложение, поскольку так мы в случае предательства оказывались полностью во власти туземцев. Поэтому мы сохранили свою независимость и, поддерживая с аборигенами самые дружеские отношения, все же на всякий случай держали наши ружья наготове. Мы также все время заходили к ним в пещеры, представлявшие собой удивительное место, хоть нам так и не удалось понять, построены они человеком или самой природой. Все пещеры находились в одном пласте и были вырыты в какой-то мягкой горной породе, располагавшейся между вулканическим базальтом, из которого состояли рыжеватые скалы над ними, и твердым гранитом, лежавшим в их основании.
Входы в пещеры находились на высоте около восьмидесяти футов над землей, и к ним вела длинная каменная лестница с такими узкими и крутыми ступенями, что ни одно крупное животное подняться по ним не могло бы. Внутри было тепло и сухо, вглубь горы уходили прямые проходы разной длины с гладкими серыми стенами, расписанные множеством прекрасных картин, сделанных обугленными палочками и изображавших различных животных, обитающих на плато. Даже если в этой стране будет уничтожено все живое, будущие исследователи найдут на стенах пещер многочисленные свидетельства присутствия здесь странной фауны – динозавров, игуанодонов и рыбоподобных ящеров, – которые жили на этой земле совсем недавно.
Когда мы узнали, что у огромных игуанодонов имеются хозяева, которые пасут их, как обычный домашний скот, являющийся просто ходячим источником мяса, мы решили, что человек, даже обладая примитивным оружием, по-настоящему установил свою власть на плато. Однако вскоре нам суждено было понять, что это все же не совсем так и эта страна всего лишь терпит присутствие людей.
На третий день после того, как наш лагерь был перенесен к пещерам индейцев, произошла трагедия. Челленджер и Саммерли вместе отправились к озеру. Они взяли с собой и туземцев, которые под их руководством должны были загарпунить несколько экземпляров больших водных ящеров. Мы с лордом Джоном остались в нашем лагере, а остальные индейцы рассеялись по заросшему травой склону перед пещерами и занимались каждый своим делом. Внезапно раздался пронзительный тревожный крик, и сотни языков на разный лад подхватили слово «стоа». Со всех сторон мужчины, женщины и дети бросились бежать, в дикой панике толпой взбираясь по лестницам к спасительным пещерам.
Подняв глаза, мы увидели, как они машут нам сверху руками, призывая быстрее присоединиться к ним. Мы схватили свои многозарядные винтовки и выбежали, чтобы посмотреть на приближающуюся опасность. Вдруг из-за ближайших деревьев выскочила группа из двенадцати или пятнадцати индейцев, которые неслись что есть духу, преследуемые двумя ужасными чудовищами; такой же монстр напал ранее на наш лагерь и преследовал меня во время моего путешествия к озеру. Внешне эти животные были похожи на отвратительных жаб и передвигались скачками, но размеров были просто невероятных – больше, чем самый крупный слон. Раньше мы видели их только в темноте, и они действительно были ночными животными, а при свете дня выходили, только если их потревожили во время лежки, как было и в этот раз. Мы стояли, завороженно глядя на них, потому что их покрытые буграми и бородавками шкуры блестели, словно рыбья чешуя, и, когда животные двигались, солнечные лучи отражались от них, переливаясь всеми цветами радуги.
Однако времени любоваться ими у нас не было, потому что в следующий момент монстры настигли группку беглецов и устроили настоящую бойню. Животные всем своим весом наскакивали на очередную жертву, давя и калеча ее, а затем тут же бросались к следующей. Несчастные туземцы кричали от ужаса, но были совершенно беспомощны перед безжалостной и страшной силой этих чудовищ; все, что они могли сделать, – это изо всех сил пытаться убежать. Индейцы падали на землю один за другим, и в живых оставалось уже не больше полудюжины, прежде чем мы с лордом Джоном смогли прийти к ним на помощь. Впрочем, от нее было мало толку и наше вмешательство только навлекло опасность на нас самих. Мы расстреляли магазины своих винтовок, с расстояния около двухсот ярдов посылая в этих тварей пулю за пулей, но эффект был такой же, как если бы мы стреляли бумажными шариками. Эти неразвитые рептилии не обращали внимания на раны, жизненные силы у них были сосредоточены не в голове, а распределялись по спинному мозгу, и поэтому их трудно было убить из современного оружия. Все, что нам удалось сделать, это замедлить продвижение чудовищ, отвлекая их внимание вспышками и звуком выстрелов наших ружей, и таким образом выиграть время для туземцев и для нас самих, чтобы успеть добежать до спасительных ступеней. Но там, где были бессильны конические разрывные пули двадцатого столетия, преуспели отравленные индейские стрелы, которые сначала погружали в сок строфанта, а затем втыкали в гниющее мясо. Охотнику, нападающему на такого зверя, от них было мало толку, поскольку действие яда при вялом движении крови у рептилий было медленным, и, прежде чем начнет работать яд, животное вполне могло убить своего противника. Но сейчас, когда два монстра загнали нас к подножию лестницы, из каждой щели в скале на них обрушился град свистящих стрел и дротиков. Через минуту чудища уже были полностью утыканы ими и, тем не менее, не чувствуя боли, в бессильной ярости, царапая камень и обливая его слизью, неуклюже карабкались по ступеням за своими жертвами, продвигаясь на несколько ярдов вверх и тут же срываясь вниз. Но в конце концов яд все-таки подействовал. Одно из животных вдруг издало протяжный стон и уронило свою огромную широкую голову на землю. Второе с пронзительным воющим криком сделало несколько скачков по кругу, а затем, свалившись, забилось в предсмертной агонии и через несколько минут замерло окончательно. С торжествующими возгласами индейцы всей толпой спустились из своих пещер и устроили вокруг мертвых тел победный танец, неистово радуясь, что еще двое их самых опасных врагов повержены.