— Вот мы и дома, — с удовольствием потянулся рыжий хитрюга и покосился на Маркса. — Ты уж прости меня, дурака, за шутку с электричеством. Всегда хотел попробовать, да то кота, то повода не было.
Баюн раздражённо фыркнул.
— Но видел бы ты её рожу! — хихикнул домовой и легонько толкнул котика в бок. — Небось до самой Луны долетела!!!
Маркс отодвинулся и продолжил вылизывать грудку, показывая, что разговор его не касается.
— Гаврюша-а! — Мальчик тяжело вздохнул. — Это всё, конечно, хорошо, но как мне быть? Сутки прошли!
— Ах да, спасибо, что напомнил.
Домовой осмотрелся и стал осторожно пробираться сквозь расставленные по чердаку вещи, прямиком к высоким, похожим на лондонский Биг-Бен часам с кукушкой.
— Расслабься, дружок, Гаврила Кузьмич обо всём позаботился…
Встав на стульчик, мужичок перевёл стрелки и трижды ударил по часам, будто по старому телевизору.
— Готово, Егорка, забирай кота и дуй домой. Сегодня — это вчера, и прошло минут пятнадцать, как ты сбежал из хаты, не больше. Устраивает?
— Гаврюша! Гаврюша! — запрыгал юный путешественник в сказку. — Как же я тебя люблю! Спасибо! И за котика спасибо! А пойдём вместе?
— Нет уж, я своё дело сделал. Завтра увидимся. Ты кота, того, сразу не показывай, к себе под кровать забери. Потом решим, как его лучше твоей бабушке представить. Договорились?
— Договорились, — ответил мальчик и только сейчас почувствовал страшную усталость во всём теле. Он сладко зевнул, подобрал Маркса и осторожно вернулся в квартиру номер три.
Глава четвёртая,
в которой бабушку никто и ничто не беспокоит
За папой Вал Валычем водилась дурная привычка появляться в самый неподходящий момент. Так получилось с горящим небоскрёбом из спичечных коробков, недовысиженными яйцами в его парадных тёплых ботинках, бумажными корабликами в ванной, и на этот раз вышло то же самое, когда Егорка посреди ночи, в уличной одежде прокрался в собственный дом в обнимку с котом-коммунистом.
Что мог подумать полусонный мужчина, которого естественная нужда заставила выйти из спальни, при виде одетого Егора с незнакомым котиком на руках? Конечно, он подумал, что уже утро и что он снова безнадёжно проспал. Столь безнадёжно, что его собственный сын успел и позавтракать, и погулять, и притащить с собой одушевлённый предмет, относящийся у семьи Красивых к числу запрещённых. Папа решил поговорить об этом позже и, забыв про нужду, бросился в спальню одеваться. Быстро натянув майку, рубашку и брюки, он случайно глянул в окно — мрак полный, хоть глаз выколи. Вал Валыч потянулся за наручными часами посмотреть, сколько времени.
— Ничего не понимаю, — прошептал он, убедившись, что за окном по-прежнему глубокая декабрьская ночь. — Егор?
Сын заглянул в открытую дверь, предусмотрительно без кота на руках.
— Куда ты ходил? Мы же договорились…
Красивый-младший не умел врать.
— На чердак, — ответил он.
— Ты с ума сошёл! Чердак! — Папа схватился за голову. — Две женщины в доме! Куда они смотрели?
— Да ладно, пап, я сейчас лягу. Неужели ты пойдёшь им рассказывать? — Мальчик выжидательно поднял бровь. В гостиной громко бубнил телевизор, заглушая всё ещё спорящие женские голоса…
Папа прислушался и сказал:
— Нет, конечно! Сын, мы с тобой прекрасно понимаем, что в этой ситуации мне ещё и достанется. — Вал Валыч подумал. — Только выброси кошку в подъезд, и тогда я точно никому ничего не скажу, замётано?
— Папа, Маркс не кошка, он кот, и его нельзя выбрасывать.
— Как ты сказал? Маркс? — Папа улыбнулся.
— Он для бабушки, мы с Гаврюшей купили его за конфетку у Котофея Иваныча, нам очень повезло, ведь баюны такие дорогие, дороже молодильных яблок, а молодильные яблоки…
— Стоп! Хватит! Минуточку. — Папа быстро сгонял до туалета и обратно, после чего продолжил: — Допустим, ты купил его за конфетку, и что с того? Тебе известно, как мы с мамой относимся к животным в доме. И у нас с тобой был разговор на эту тему, помнишь?
— Помню, — горько вздохнул мальчик, вспоминая пролитые когда-то слёзы. И тут вдруг понял, как убедить доверчивого отца. Вот только наврать придётся, чуточку, самую малость. — Папа, — сказал юный лгунишка, — Маркс не наш кот, он бабушкин!
— Тёщин?! — Вал Валыч очумело посмотрел на стену, в направлении гостиной.
— Он просто… убежал, — уточнил Егор, и папа, кажется, начал потихоньку верить. — Понимаешь, пап, она привезла его с собой, но не стала говорить, вы же ругаться будете…