Как историк и моралист Жамтаагмцерели более или менее изучен. Но как художник и психолог он достоин особого изучения. Летописец часто не повествует, а живописует, пластически восстанавливая давно прошедшие события. Оживленные им картины будто наяву стоят перед нами.
«Джалал-эд-Дин приступил к разрушению купола храма Сионского и установлению там грязного своего седалища и по высокому и длинному мосту поднялся и сделал и приказал доставить пребывавшие постоянно в Сионе образы господа нашего Христа, святой богородицы, положить их у входа на мост лицом вверх и приказал пленным христианам, мужчинам, женщинам, ногою вступить на эти благородные иконы».
Мастерски описывает Жамтаагмцерели внешность Улу Давида после пыток. «Вывели Давида. Душа еле держалась в нем. Он был недвижим, и видевшим его казался мертвым или окоченевшим, вид его поражал...»
В своих произведениях все историки тех времен уделяют большое внимание внешности монголов. Портрет, нарисованный Жамтаагмцерели, можно считать классическим. Он поражает почти фотографической точностью обрисовки черт лица. «Были они полны и стройны, на мощных ногах. Телом красивы и белы, глаза малые и удлиненные, оттянуты назад, белесые. Голова велика, волосы черные и густые, лоб плосок, нос столь низок (короток), что ланиты возвышаются над ним. В носу видны малые ноздри, уста малы, зубы ровны и белы. Совершенно безволосое лицо». И вообще Жамтаагмцерели в своем сочинении уделяет немало места созданию портретов, причем рисует их по определенной схеме (грузинские цари и вельможи, портреты Чингисхана, ильхана). И хотя в описании намечены только общие черты, все же они не похожи на полицейские портретные описания, ибо им уловлены те черты лица, которые говорят о характере человека. Таковы портреты Дмитрия, Улу Давида, Давида Нарина, в которых, кроме черт лица, даны характер и природа человека.
«Был этот Дмитрий телом строен, цветом воздушен, по виду красив, волосом и бородой прекрасен, глазами светел, плечи плоские. Отличный воин, отменный всадник и лучник. Щедрый, милостивый, скромный».
В отношении сына Лаша-Георгия летописец говорит: «Был он велик и строен. Отличный лучник, милостив к людям. Сын Русудан же, Давид, был небольшого роста, лицом прекрасен, редковолос, быстроног, прекрасный охотник, сладкоречив и словоохотлив, добр, бодрый конник, в походе смиренен, справедлив».
В одном этом абзаце лаконично обрисованы не только внешность двух царей (двоюродных братьев), но и черты характера, которые впоследствии неоднократно проявлялись в их деятельности.
А поскольку, по убеждению летописца, характер царя определяет его политику, он выделяет те черты характера, которые оказывают влияние на царские поступки, на всю его деятельность и вообще на судьбу государства.
У нас еще не изучены приемы риторики, которыми традиционно пользовалась грузинская историография. Еще не произведен сравнительный анализ взаимосвязи, взаимоотношения отдельных летописей всего свода «Картлис цховреба», не сопоставлены общие места.
Жамтаагмцерели начинает свою историю с воцарения Лаша-Георгия и до конца прослеживает за событиями. Но в летописи часты отступления от хронологии, перемежаемость событий, происшедших в более поздний период.
Великий грузинский историк И. Джавахишвили посвятил изучению произведения Жамтаагмцерели специальный труд. Путем детального анализа летописи ученый приходит к заключению, что «наш летописец был человеком развитым; рассуждения его обычно правильны и трезвы, но вместе с тем проявляет свободу суждений. Изучая Жамтаагмцерели, ученый убеждается, что автор владел несколькими языками (греческий, монгольский, уйгурский, персидский), хорошо знал греческую, римскую и персидскую историческую литературу. Летопись пестрит монгольскими и персидскими цитатами, свидетельствами греческих авторов. Неоднократно привлекает он свидетельства из Священного писания.