Грузинская историческая наука и до сегодняшнего дня продолжает накапливать факты и устанавливать их достоверность. Материалов, подлежащих проверке и уточнению, — великое множество. Неотложной и завидной задачей является их сопоставление с иностранными источниками и археологическими находками.
Но история ведь не только накопление фактов прошлого! История — это, в первую очередь, наука о человеческом обществе. С этой точки зрения она предпринимает только первые шаги даже в тех странах, где эта отрасль науки имеет большие и славные традиции. Можно ли упрекать грузинскую историческую науку, если на современном Западе «история как серьезная аналитическая отрасль науки еще совершенно молода» и «только сейчас начинает нащупывать почву в ряде значительных проблем своего народа»?
Читателю, заинтересованному историей Грузии, и художнику, увлеченному изучением этой истории, пожелавшему проанализировать проблему, сегодня пока еще могут оказать помощь лишь только собственное прилежание и труд, так как у нас еще не изучены не только отдельные значительные проблемы нашей истории, но даже не полностью изданы все источники истории Грузии (это осуществляется только сейчас, в наши дни неустанными стараниями академика С. Каухчидовили. Не изучено и зачастую не разыскано и много негрузинских источников, касающихся исторического прошлого нашего народа.
В этих условиях писателю, работающему в области истории Грузии, приходится самому исследовать факты и устанавливать истину. Сколь нелегок этот труд, явствует из того, что многие свидетельства зачастую приходится разыскивать в архивах и музеях, а библиография соответствующих иностранных источников и посегодня является недостижимой роскошью.
Думаю, что писатель, художник не должен копаться в материалах и разыскивать факты, а предметом его разысканий должны явиться объяснения внутренних мотивов, побуждающих героев к действию, их душевные движения и волнения. Писатель должен располагать установленными, несомненными истинами и заботиться только лишь об их истолковании и выяснении своего отношения к ним на основании научно изученного материала.
Прошлое нам представляется своеобразным театром, ареной, где предки на виду у многих поколений потомков действуют и борются, трудятся и размножаются, веселятся и горюют, любят и ненавидят...
А поскольку и в прошлом жили подобные нам люди, надо предполагать, что и для них ничто человеческое не было чуждо. В соответствии с законом, открытым Марксом, в основу исторического процесса положены изменения социально-экономического уклада.
Человек принадлежит к определенному социальному кругу, и его сознание определяется общественным строем. Этот строй и круг формируют его сознание и управляют его действием. Сегодня мы не можем разделить остроумной мысли Маккиавелли, будто «в течение времени одно остается неизменным — человек...» Изучение социальной психологии ярко выявило влияние социальной среды на человека, с изменением этой среды меняется и психика человека, и его сознание, вкусы, отношение к вещам и явлениям. Однако новая историческая наука признает, что в природе человека, в человеческом обществе имеется некий постоянный фонд, который остается неизменным во все времена. Если б не было этого «фонда», для нас было бы непонятным не только поведение и характер античного и средневекового человека, но также мысли и побуждения, чувства и переживания наших отцов, непосредственных предков.
Задолго до того, как историческая наука установила эту истину, художники интуитивно догадывались о ее существовании. Мудрый художник, рисуя характер исторической личности, всегда старался снабдить своего героя взятыми из этого «фонда» атрибутами, неизменно сопутствующими людям всех эпох. Не случайно же люди одних времен понимают людей, живущих в другие времена...
Если художник не углубится в понимание этого основного «фонда ценностей», который одинаков и у босоногого пастуха античных времен, и у закованного в латы средневекового рыцаря, и у современного нам покорителя космоса, то образ, созданный художником, будет нежизненным. Не воздействуя на чувства, он никого не заинтересует. Сила таланта художника и его жизненность измеряются не тем, насколько точно воссоздает он внешние аксессуары определенной исторической эпохи (это под силу любому педанту средней руки, ибо для выполнения этой работы нужно только добросовестное изучение материала и точное копирование). Настоящее творчество начинается тогда, когда художник, изображая исторического героя, углубляется в то «неизменное», которое является общим для людей всех времен.