И легкий поцелуй, чуть касание губ, сонное : «Пока…». И легкая дрема унесла Ее в царство Морфея еще на час или два. А дальше было утро. Действительно серое и унылое на первый взгляд, обычные обыденные дела, решение повседневных забот. И вот оно, это время для прослушивания плей-листа, оставленного ей. Она так любила такие подарки, потому что воспринимала это именно так. Эти плей-листы, как будто были специально подобраны для нее, хотя так оно и было. Но, как, он мог угадывать ее настроение всегда, вот что было вопросом… А это, как бы не парадоксально это звучало, было именно так. Он угадывал ее состояние. Когда она включила музыку сегодня, это была легкая, но обволакивающая музыка, как это самое серое утро за окном. Далее композиции начали как бы расширяться и углубляться, добавлялась скорость и ритм и удары сердца подключались, и это уже были композиции насыщенные, активные, поддерживаемые мощными сильными партиями голоса, они формировали ее настроение, заряжали ее энергией, как батарейка, и как апогей – композиции, которые смело можно было отнести к року, но современному, в исполнении с симфоническим оркестром. И она села творить. Заколола волосы карандашом, взяла в руки кисти.
В таком виде Он и застал ее. Ее лицо было перемазано краской. А взгляд такой сосредоточенный и направленный на холст. Он не видел, что на нем, так как мольберт стоял к нему спиной, но видел ее глаза. И был очарован ими. Сколько в них были страсти к процессу. Он специально составил для нее именно этот плей-лист. Он знал, какой ответ эта музыка вызовет в ней. Он невольно улыбнулся и застыл до входа в комнату, оставаясь как бы в тени, что бы оставаться, как можно дольше незамеченным ею, и наблюдать за ее работой. Он это любил. Смотреть на нее. На ее глаза, такие красивые, на руки, такие изящные и пальцы такие тонкие, и волосы опять заколоты карандашом, это он, конечно, заметил, и мечтал одним движением выхватить его из волос и успеть запечатлеть в памяти момент, как ее волосы будут рассыпаться по плечам, а ее глаза недоуменно раскроются в удивлении от неожиданности. Он вышел в свет комнаты, но Она не обратила на него внимание, так была увлечена процессом. Немного нахмурив брови и сжав плотно губы, она отошла на шаг и что-то бормотала шепотом, наклонила голову на бок, и сощурив глаза продолжала смотреть, и добавляла мазки поочередно на холст. Он подошел и сел рядом, и неотрывно смотрел на нее. В какой-то момент, Она все же, как очнулась от сна и перевела взгляд на него. Ее глаза сразу стали другими. Металлический блеск исчез, и теплый свет струился из них и лучезарный отблеск только для него. Он был восхищен ею. И любовался этим превращением за секунды. Они молча смотрели друг на друга. Он медленно начал.
– Знаешь что… Хочу, что бы ты родила мне ребенка. Мне кажется нашей любви так много, что она просто не умещается в нас, и она такая чистая, такая искренняя. Хочу, что бы в ней родился новый человек.
И Он смотрел на нее. А ее взгляд изменился. Появилась какая-то грусть и даже боль в глазах. Она немного отстранилась от него.
– Ребенка? Нет, я не хочу детей. Я не готова ни с кем тебя делить. Нет! – и Она закрыла руками лицо.
– Милая моя, что ты? Неужели я слышу нотки ревности в твоем голосе? Откуда это? Ты же никогда не ревнуешь меня, ни к кому?
– Ревновать тебя к кому-то, когда я рядом? Зачем? Я же знаю, что ты любишь меня, и никого больше не полюбишь, потому что я рядом. Не спрашивай, я просто это знаю. Как и я тебя. Но, ребенок… Это другое. Его ты будешь любить. И вот с ним мне нужно будет делит твою любовь. – И ее глаза наполнились слезами.
Она стояла, такая маленькая, худенькая, с большими полными слез глазами. Он смотрел на нее, такую родную и такую беззащитную. Подошел и молча обнял, прижал к себе так сильно.