Не молчали и специалисты. За несколько месяцев до суда начальник московского уголовного розыска А. Кошко — лучший сыщик России — ознакомившись со следственными материалами, заявил: «Я бы никогда не нашёл возможность арестовать и держать его (Бейлиса) годами в тюрьме по тем весьма слабым уликам, которые есть против него в деле».
Даже власти трубили тревогу. Киевский генерал–губернатор А. Гирс «намекал» министру внутренних дел Макарову о возможном конфузе: «По имеющимся у меня сведениям, процесс несомненно окончится оправданием обвиняемого за невозможностью фактически доказать его виновность в совершении приписываемого ему преступления».
Макаров, в свою очередь, рапортовал наверх: «Есть основания предполагать, что судебный процесс окончится оправданием обвиняемого за невозможностью доказать его виновность».
Тем ни менее, государственная машина двигалась по проторенному курсу.
Встать, суд идет!
Дело Бейлиса, сфабрикованное от начала до конца, шитое белыми нитками, высосанное из пальца, было передано в суд.
На что надеялись организаторы процесса, сказать сложно. Им противостояли лучшие адвокаты империи. В заде присутствовали обозреватели ведущих мировых газет. Собственная пресса уже смешала с грязью всех кого можно…
…Процесс начался в Киеве 25 сентября 1913 года, длился более месяца, и каждый день официальное следствие терпело одно поражение за другим. Свидетели путались и отказывались от показаний, абсурдность некоторых утверждений признавало даже обвинение, выплывала наружу правда, о том, как обрабатывали свидетелей и т. д.
Вслед за показаниями свидетелей развалилась экспертная часть досье. Медики оспорили заключения, на которых базировалось обвинение. Затем пришел черед новому скандалу.
Ни один из представителей православной церкви не согласился выступить экспертом обвинения. Поэтому заключение о ритуальных мотивах убийств, как традиции еврейской религии, было поручено католическому ксёндзу из Ташкента, сосланному за аферы и обвинение в шантаже.
«Эксперт» доказал все что требовалось. После чего был тут же уличен защитой в полном незнании еврейской религиозной литературы и признал, что цитировал Талмуд по фальсифицированному немецкому переводу.
Для полного разгрома адвокатам Бельлиса оставалось только предъявить неоспоримые доказательства вины Веры Чеберяк, которые были собраны в ходе частного сыска, и указать на факты откровенной пристрастности следствия. Что и было сделало.
Приговор
Выслушав стороны, присяжные удалились на совещание.
Россия замерла.
На Софиевской площади стояла толпа черносотенцев. Радикально правые силы ждали обвинительного заключения, чтобы начать погром.
Левые радикалы — сторонники оправдательного приговора — тоже имели свои виды на будущее. Если бы Бейлиса осудили, в стране началась бы забастовка. Наверняка, планировались и другие акции. Ибо дело Бейлиса вызвало огромный общественный резонанс, который до сих пор он носил управляемый характер, и которому легко было придать новый более агрессивный статус.
Но, вероятное, самой «кровожадной» силой в данной ситуации были вполне мирные либералы. Интеллигенция, впервые почувствовав свою силу, жаждала реванша за прошлые обиды и стремилась упрочить свои позиции на будущее.
Поэтому «рыла землю» с невероятным усердием. Бейлиса арестовали 22 июля 1911 года, а уже 30 ноября был опубликован протест «К русскому обществу (по поводу кровавого навета на евреев)», составленный известным писателем Владимиром Короленко и подписанный писателями, учёными и общественными деятелями.
Мало того по инициативе либералов был инициирован и международный резонанс. Весной 1912 года по поводу дела Бейлиса высказалась Европа. Протест от имени Германии выразили 206 представителей немецкой интеллигенции. 240 представителей английской интеллектуальной элиты, включая верхушку церкви во главе с архиепископом Кентерберийским и спикером палаты общин, осудили процесс над Бейлисом.
Французская нота собрала 150 подписей. Статьи о событиях в Киеве занимали полосы «Юманите», «Тайма», итальянских, немецких, английских газет.
Но особенно «зверствовала» российская пресса. Даже ярые националисты и антисемиты — редакторы газеты «Киевлянин» Дмитрий Пихно и Василий Шульгин, рискуя судьбой издания, публиковали материалы разоблачающие «происки» правительства.
Другие издания тоже, не сидели, сложа руки.
За время процесса и в связи с ним было зафиксировано 66 случаев репрессий против СМИ: было наложено 34 штрафа на сумму 10400 рублей, конфисковано 30 изданий, в 4 случаях редакторы подверглись аресту, 2 газеты были закрыты.