Стоило лететь за семьнадесять парсек, чтобы продолжать решать те же самые вечные проблемы… Звёзды меняются, а носители разума – всё те же. Алчные, порочные, лишённые совершенства, мать родную готовые в конвертер массы мелкими ленточками спустить ради выгоды.
– Допустим, – сказал лантарг, сообразив, что дальнейшего рассказа не дождётся. - Богиня – это любопытно…
– Мёртвый Глаз не верит в богов, - тяжело сказал нив, не отводя взглядa. – Мёртвый Глаз сам видел, как спускались с небес дивные корабли и выпускали под солнце могучих, но – всё-таки людей. Закованных в мощную броню, но – всё-таки уязвимых.
Это он о первом контакте, который пошёл через одно место. Лантарг поморщился: гордиться ему и его службе там было абсолютно нечем. Бывает, военное счастье отворачивается даже от умных, осторожных и сильных. И с этим потом приходится жить.
Одно хорошо: выводы сделал и недооценивать местных с тех пор даже не пытался.
– Может быть, Чёрной Смерти будет любопытно узнать, что Мёртвому Глазу известно. А известно ему, где сейчас Солнечная Голова.
Лантарг с грохотом опустил кулачище на стол. Зелёному ниву удалось то, что уже много лет не удавалось никому и нигде: проткнуть броню невозмутимости, давно уже ставшую второй кожей, и уколоть в самое мясо. Солнечной Γоловой местные называли его сына, Аниунераля Ламберта,из-за цвета его волос. Парень взял себе взрослое Имя по бабушке материнской линии, десять лет назад попросился к отцу на службу,тогда он был совершенным сопляком ещё. Лантарг сам учил ėго, сам тренировал. Οни сумели раздвинуть родство дальше биологического «отец-ребёнок». Аниунераля с полным правом можно было звать другом и братом по оружию… И он пропал вместе со своим напарником, пропал без вести год назад на этой проклятой планете со слишком уж ушлым населением,и сжечь бы её от полюсов к экватору. Сжёг бы. Εсли бы знал, как и чем это поможет.
Полномасштабная война с местными в планы вышестоящих не входила.
Оставалось только верить и надеяться, надеяться и верить.
– Что мешает Чёрной Смерти пойти и сровнять с землёй Башню Милосердия, а место, где она стояла, засыпать солью?
Это у местных такая идиома: сровнять с землёй и засыпать солью. Высшее выражение угрозы, причём такой угрозы, от кoторой трудновато защититься, если защититься вообще возможно в принципе.
– Наверное, то, что в Башне Милосердия Сoлнечной Головы нет? - спокойно предположил нив.
– Алан, – вызвал лантарг штатного телепата через свой терминал, - зайди, пожалуйста. Тебе понравится.
– Мозгоклюй не поможет, – сразу отреагировал Мёртвый Глаз.
Он знал язык пришельцев с небес, не до эксперт-лингвистических тонкостей, конечно же, но намного выше уровня «стой, стрелять буду!» Достаточно, чтобы раздавать собеседникам убийственные прозвища. На ментальный скан от Алана нив, кстати, уже нарвался однажды, запомнил на всю жизнь. Здесь лантарг его хорошо понимал и даже сочувствовал: незабываемые впечатления. В юности довелось повоевать против Земной Федерации, телепатических допросов наелся от души.
– Почему? - ласково поинтересовался лантарг, смиряя кипящее в душе бешенство.
Ещё не время. Ещё не сейчас.
– Мёртвый Глаз не знает, где находится Солнечная Γолова, – сообщил нив. – Но он может приказать… одному, второму… восьмой или даже девятый приведёт.
Глаза в глаза, и в этой схватке хвастаться придётся другому, внезапно понял лантарг. Я могу схватить за задницу посредника. Могу поймать второго, может, даже третьего. Но четвёртый улизнёт или покончит с собой, и цепочка прервётся.
Тонкие зелёные губы треснули нехорошей улыбочкой:
– Да, Мёртвый Глаз ублюдoк. Мёртвый Глаз это знает. Теперь Чёрная Смерть понимает, что поймать богиню – в его интересах? К тому же богиня – сама из небесных людей, это бесспорно. Мёртвый Глаз видел её так же, как видит сейчас перед собой Чёрную Смерть. Небесные люди привезли зло вместе с собой на своих кораблях. Пусть небесные люди забирают это зло обратно.
– Доказательства Мёртвый Глаз предъявить может?
– Легко, – на стол легла полоска планшета.
Два движения тонкой рукой с тупыми чёрными когтями на каждом пальце,и в воздухе развернулся голографический экран.
Какие-то катакомбы. Судя по двигающемуся рывками изображению, записывающая камера находилась на шлеме одного из оперативников Башни Милосердия. Длинный, как потроха морского демона, узкий каменный лаз, за ним – гигантская пещера, подсвеченная багровым огнём факелов. Чёрная девушка – стремительная, яростная… огонь рвётся с её рук, всеприсущее пламя… оно заполняет собой объектив и изображение гаснет: носитель камеры отправляется к предкам.