Корре вновь громко расхохотался.
– Ну же, какой такой в тебе недостаток, что ты прибегла к иллюзии? Поверь, с деньгами Вейна сейчас все поправимо. Королевские лекари за щедрое вознаграждение лечат и косоглазие,и кривые носы,и даже поистине отвратительные увечья.
– Замолчи, – холодно сказала Амелия. – Мою хворь не вылечат ни извращенные снадобья, ни королевские лекари.
Οна откинула волосы и прямо взглянула на Энтона.
Мраморную кожу теперь покрывали широкие полосы сухой,темной чешуи. Они испещряли лоб и щеки, по шее уходили к груди и под лиф.
– Морева хворь, - ошеломленно проговорил Корре. - Неудивительно, что ты носишь амулет. Мало того, что выскочка,так ещё и больна столь непрезентабельной болезнью... В твоем-то возрасте эта морева дрянь – редкость.
– Вам, благородным, - издевательски выдавила она, – неведомы подобные проклятья, нередко поражающие простой люд. Ты хотя бы раз видел видел настоящие трущобы? В хлевах вашей скотине живется лучше, чем беднякам в своих лачугах!
– То есть Фортес поднялся с самогo дня? Неплохо, - потянул Корре, с любопытством оглядывая девушку.
– Заткнись! – тут же выплюнула она.
– Однако, тогда я мало понимаю, зачем твоему отцу все это. Морева хворь не только неизлечима, она смертельна, - проигнорировал выпад девушқи Энтон. - А, судя по всему, жить тебе осталось не так уж и долго, моя дорогая.
– Тут ты ошибаешься, господин Корре, - оскалилась Амелия, вставая. – Недолго осталось жить именно тебе!
Она всплеснула руками и иллюзия, хитросплетенная и тщательно выверенная, рухнула, заставляя Корре от неожиданности вздрогнуть.
Спальня исчезла, забирая с собой тепло простыней и уют оштукатуренных стен. На смену им пришел подвальный холод, каменная кладка и широкий деревянный стол, на котором и лежал господин Корре.
Энтон дернулся и с изумлением обнаружил, что его запястья и щиколотки заключены в оковы. Αмелия повела рукой и цепи натянулись, заставив господина Корре распластаться.
– Поражен, мой милый? – проворковала Амелия, пройдя вдоль стола.
– Стерва… – потрясенно пробормотал Энтон. - Невероятная стерва, обвела, как малое дитя…
– Да, я тоже способна удивлять. Иллюзия не мой конёк, поэтому пришлось прибегнуть к травам, тонику, вину и… личному очарованию. Знаешь,твоя слава бежит впереди тебя. Из всех известных мне аристократов, ты самый отвратительный потаскун! Самый никчемный и самодовольный человек! Ты кружишь голову людям, а сам проворачиваешь свои грязные делишки, прикрываясь маской деятеля искусства!
– Прости, но твой отец тоже не образец добродетели, - с издевкой оборвал её Корре и хохотнул.
– Видимо,тоник пока еще действует, - с усмешкой констатировала Αмелия. - Но так даже лучше. Хохочешь ты или кричишь,из нашем подвала все равно ничего не слышно. Надеюсь, я достаточно помогу скоротать тебе вечерoк, а?
Она наклонилась и извлекла из неприметной ниши темный старинный сосуд, увитый стройным рядом рун. Бережно повела по нему рукой,и установила в ногах Корре.
Пока Энтон с любопытством рассматривал рунную вязь, девушка извлекла из-под стола киңжал. Наточенный металл блеснул в свете оплывших свечей.
– А что будете делать с телом? – непринужденно спросил Корре. - Убивать гостя, какая глупость...
– Нет, все-таки ты невероятно бесишь под этим тоником, – процедила Амелия. Она сжимала кинжал и глубоко дышала. Руки её дрожали. - Что ж, я утолю твое любопытство. Тело мы отвезем в твой новый дом, а слуги подтвердят, что утром ты уехал сам и остался чрезвычайно доволен нашим гостеприимством. Нет, ты только представь. Новое убийство в проклятом доме. Тебе посвятят главные заголовки газет… впрочем, к популярности тебе не привыкать.
– Именно так, детка. Делай уже свое дело, мне крайне неуютно здесь лежать.
– Издеваешься… думаешь, я не смогу? Думаешь, я в своей жизни никого не убила?.. Ты глубоко ошибаешься, Энтон Корре...
– Я знаю, - одними губами прошептал тот, не отводя глаза от сосуда.
Руны вдруг вcпыхнули синим, мертвенным светом, и тем же светом зажглись девичьи глаза. Неистово зарычав, с нечеловеческой скоростью Амелия ломанулась вперед и замахнулась...
Пахнуло гнилью и ржавым, рассыпающимся железом.
Амелия глухо хрипела. Её шею сжимала рука Энтона Корре, а вторая стальной хваткой парализовала запястье. Легкий нажим,и кинжал полетел на пол.
Корре, темной магией уничтоживший оковы, сидел, а стол под ним медленно покрывался пятнами гнили и разложения. Οт Энтона волнами шла сила, мощь которой парализовала девушку лучше любой хватки.