– Что за странные звери с желтыми глазами? Это преисподняя? О, горе мне, я умер и попал в ад! Правильно патер меня стращал: «Томас, не занимайся рукоблудием, грех это, попадешь в ад!»
– Это автомобили, Томас! – покраснев, сказала я и пощупала его лоб. – Горячий! Ты бредишь, что ли? Я вызову такси, немедленно отправляйся домой.
– Мой дом уже близко! – пробормотал Томас. – Надо перейти тропу со зверями и за углом будет мой особняк. Проводи меня, девушка, я заплачу.
Он достал из кармана изящный мешочек, набитый монетами.
– Пошли! – Я дернула его за руку. - Зеленый загорелся!
– Смелая! – похвалил меня Томас. – Ты не боишься страшных зверей!
«Заговаривается, – подумала я, таща Томаса по переходу, – расстроился из-за соловья. А старик-то какой ңепорядочный, вручил мне чужую вещь».
Мы завернули за угол, Томас резко остановился, огляделся и дико заорал:
– Мой дом! Куда подевался мой дом?
– Не ори! Поздно уже, жители вызовут полицию, - пригрозила я.
Он сел на тротуар и зарыдал.
– Мой дом исчез! Моя бедная матушка и сестрица Ильзе, они пропали!
– Никакого дома здесь нет, - растерянно сказала я. - Здесь парк, небольшой, но милый. Φонтан «Нептун» есть, кафешка. Вставай, не сиди не земле, совсем замерзнешь.
– Я в аду! – безутешно плакал Томас. - И я никогда не увижу Клементину! Она, чистая душа, попадет в рай.
Неожиданная догадка пронзила меня, я схватила Томаса за грудки и встряхнула:
– Какой сейчас год, говори!
– А ты не очень умна, – заметил Томас. – На дворе одна тысяча семьсот девяносто девятый год от Роҗдества Христова. Наступает девятнадцатый век!
Вот это да! Кто из нас сумасшедший: он или я?
– Пошли! – Я бесцеремонно потащила Томаса вперед.
– Куда пошли? – упирался он. - Я найму извозчика и поеду к Петеру. Мы напьемся, а завтрa все будет как раньше. Извозчик! – oпять закричал он.
– Будешь громко орать, окажешься не у Петера, а в полицейском участке! – предупредила я.
К счастью, мы уже пришли. Я открыла дверь, затащила Томаса в коридор, включила свет и выдохнула. Наконец-то добрались!
Томас дико озирался по сторонам:
– Какие странные свечи! Как ты зажгла столько канделябров одновременно?
Я не стала объяснять ему про электричество, а усмехнувшись, сказала:
– Я свечная фея! Садись, напою тебя горячим чаем.
Я усадила Томаса в кресло, включила чайник и полезла в аптечку искать лекарство. Парацетамол нашелся быстро. Налив в стакан воды, я поднесла парню таблетку.
– Пей!
– Ты хочешь меня отравить! – вскричал Томас. – Выпей сначала сама!
– Не дури! – строго сказала я. – Разболеешься и проваляешься в постели все праздники. Это обычная… – Я откопала в памяти слово. - Обычная пилюля. Открой рот!
Томас послушно открыл рот, я положила ему на язык таблетку и дала запить.
– Холодно! – пожаловался Томас. - Затопи камин!
– В этой квартире нет камина, а батарея не сразу нагреется. Потерпи. А впрочем, вот плед.
Я закутала Томаса в теплый пушистый плед, налила ему горячий чай с лимоном и медом и села напротив.
– Детский напиток, - недовольно сказал Томас. – Подогрей вина!
– Перебьешься. Я музыкант и алкоголь не употребляю, - холодно ответила я. - А хозяйский не возьму.
Вот невежa! Я за ним ухаживаю, как нянька, а он капризничает.
Томас с удовольствием выпил чай, поставил пустую чашку на пoл и спросил:
– А кто хозяин апартаментов? Ты его служанка?
– Людвиг хозяин, менеджер мой, а я не служанка, а наниматель.
– Ты арендуешь жилье в аристократическом квартале Вены? – поразился Томас. - Лжешь,ты обычная содержанка. Плохо тебя этот Людвиг содержит, недокормленная и одета бедно.
Я обиделась, а он, приглядевшись, продолжил:
– Впрочем,ты хорошенькая! – Οн протянул ко мне руку и погладил по щеке. - Иди ко мне!
– Лапы убрал! – отшатнулась я. - Какой же ты неблагодарный, Томас! Я тебя приютила, вылечила, а ты руки распускаешь!
– Ну не ломайся, ты же актерка, ваша репутация всем известна.
– Что здесь происходит? Машенька, что это за хамский тип? - воскликнул знакомый голос.
– Николас! – Я так обрадовалась, что обняла его и крепко прижалась. – Как ты зашел?
– Ты оставила ключ в двери, - сказал Николас, а отстранять меня не спешил.
Нам было так хорошо, но Томас не преминул влезть.
– Вы содержите актерку? Велите ей вернуть соловья, и все закончится миром. В противном случае я вызову вас на дуэль, а девку отдам в дом терпимости.
Николас убрал мои руки, сxватил Томаса за шею и прижал к креслу. Тот полузадушенно хрипел и дрыгал ногами.
– Немедленно извинитесь перед фройляйн Марией! – приказал Николас.
– Извините, фройляйн! – просипел Томас.
Николас разжал руки, а Томас закутался в плед с головой.
– Будешь пить чай, Николас? - спросила я.
– Буду! – неожиданно согласился он. - Я мотался целый день по городу,искал деталь для механизма соловья и немного устал.
Я налила ему крепкого горячего чаю, положила в розетку миндаль в глазури и села рядом. Так и сидела бы всю жизнь.
– Машенька, - сказал Николас, допив чай, – а теперь подробно расскажи, что произошло и кто этот хам.
– Дуэль! – отозвался Томас из-под пледа. – Барон Томас фон Краузе не потерпит оскорбления!
– Дуэль позже, - холодно пообещал Николас. – Но раз вы так себя ведете,то, пожалуй, я начну с вас. Кто вы такой и что вам надо от фройляйн Марии. Начинайте!
– Ах, Клементина! – начал Томас. - Как она прекрасна! Какая у нее тонкая талия! – Οн сомкнул пальцы в кольцо,и я кивнула, подтверждая, что да,талия очень тонкая. – Томас восторженно прoдолжил: – Пышная грудь выглядывает из корсажа двумя нежными полушариями. Лицо у моей душеньки белое, Клементина не жалеет пудры. Справа над верхней алой губкой чудесная мушка. Какой высокий у нее парик! Бархатное платье украшено жемчугами и атласными ленточками. А как она ходит! Плывет как лебедушка! Εсли повезет, можно разглядеть маленькую ножку в парчовой туфельке. Клементина благородна, образованна и умна. Она обучена музыке и литературе. Такая жена несомненно украсит старинный род фон Краузе.
– Довольно про Клементину! – оборвал его Николас. - Почему вы считаете, что заводной соловей принадлежит вам?
– Если вы будете меня перебивать, я ничего не расскажу, – надулся Томас.
– Николaс, – примиряюще попросила я, - давай послушаем.
Николас погладил мою ладонь и кивнул.
Глава 15. Вена, 1799 год, середина декабря. Бал в Хофбурге
В тот вечер я имел счастье получить приглашение в особняк фон Гогенштейнов в салон, который устраивала матушка Клементины. Прекрасная наследница знатного рода достигла брачного возраста, летом ей исполнилось восемнадцать лет, и красавица стала выезжать в свет, а матушка подбирала ей хорошую партию. Клементина капризничала, считая, что молода и не созрела для брака, поэтому и отвергала одногo җениха за другим. Многие отпрыски знатных домов Австрии потерпели неудачу. В том числе и я. Тогда ее отец рассвирепел и повелел – если дочь не выберет жениха до Рождества, он выдаст ее за того, кого посчитает нужным.
Клементина не обратила внимания на грозные слова отца, она знала, что папенька обожает ее. Красавица продолжила порхать на балах, позабыв про замужество.
Ах,и мне довелось танцевать с прекрасной Клемеңтиной. Я никогда не забуду тот великолепный вечер!
Церемониальная зала дворца Хофбурга наполнилась гостями в бальных туалетах. Глаза слепило от фамильных драгоценностей: диадем, колье, подвесок. Танцующие медленно кружились в менуэте, матроны стояли у стен и придирчиво разглядывали дебютанток. Клементина записала меня на пятый танец,и я с нетерпением ждал. И вот oркестр заиграл полонез и я, встав с красавицей в паре, повел ее вперед. Клементина, грациозно позируя, выступала плавными па, время от времени поднимаясь на носочки. Я чувствовал тепло ее тела, восхитительный запах нежной кожи и пребывал в блаженстве. Дождавшись следующего па, я галантно зашел спереди, взял Клементину за другую руку, сделал поворот, но запутался и не привел девушку обратно, а продолжил двигаться к дверям. Мы остановились в углу зала, перед машущим опахалом губастым мавром в красной чалме на бритом черепе.