— Я поступил, как советовал Игорь.
— И правильно, пускай живет, наслаждается жизнью.
— Но это, знаете ли, требует денег... — заикнулся было Александр Наумович. — Я имею в виду лечение...
— Естественно. Здесь, в Америке, все требует денег.
— Но платить-то придется брату...
— Естественно. Чей кот, того и проблемы. К тому же ваш брат, судя по всему, человек не бедный, так ведь?
— Пожалуй...
— Чего же вам-то сокрушаться, голову себе ломать?
— Видите ли, — попытался объяснить Александр Наумович, — опоссум напал на кота по моей вине, и это меня мучит...
— А это — ваши проблемы. Муки совести, комплекс вины... Достоевщина. Рос-сия... Здесь это не принято. Здесь вы можете при желании подать на опоссума в суд на предмет возмещения морального и прочего ущерба... Хорошо, я передам Игорю, что вы звонили.
Странное дело, но последний разговор его немного успокоил. И не своим содержанием, а сознаем того, что он сделал все, что мог. Впервые за три дня он проспал всю ночь крепко, без сновидений.
На утро он проснулся в прекрасном настроении. Утро было воскресное — здесь, на окраине Брайтона, и в будние дни бывало тихо, а в уикенд — особенно. Солнечные лучи, еще бледно-золотистые, не успевшие наполниться полуденным жаром, светлыми шпалами лежали на стене, искрились на боках вазы из литого стекла, стоявшей на журнальном столике, и, отраженные узким и высоким, под потолок, зеркалом трюмо, били Александру Наумовичу в лицо, резали глаза.
И это было причиной, по которой ему не хотелось размыкать веки, не хотелось просыпаться, а хотелось лежать, нежась, в полусне-полудреме, как в детстве... И солнечные лучи были точно такие, как в детстве, и светили так же, как светят и нынче где-нибудь в Москве, Рязани или Пензе...
Зазвонил телефон. Александр Наумович содрогнулся, как если бы его окатили ледяной водой, и зашлепал босыми пятками по паркету. Звонила все та же милая, приветливая девица из Animal clinic. Жизнерадостным голоском, от которого у Александра Наумовича все цепенело в груди, она поздравила его с удачно проведенной операцией, о’кей?., (на что он автоматически откликнулся: «О’кей...»), так что состояние у Фреда сегодня вполне о’кей, он может приехать и сам в этом убедиться... Но есть мнение, что Фреду понадобится еще одна операция, о’кей?.. Как он на это смотрит?..
Еще одна операция? Зачем?.. С какой стати?.. — Это мнение доктора, он считает, она необходима для полной гарантии, о’кей?.. — О’кей, но нельзя ли все-таки обойтись без операции?.. Можно и без операции, но мнение доктора — тогда не будет полной гарантии... О’кей?.. — О‘кей, но сколько будет стоить эта вторая операция? Тоже триста долларов?.. — Нет, не триста, всего сто пятьдесят... Но если он не согласен на вторую операцию, он может забрать Фреда хоть сейчас...
Александр Наумович лихорадочно почесал между ног, у него взмокли спина, подмышки...
Что передать доктору?.. Вы согласны?.. Доктор полагает, что для полной гарантии... Поскольку рана очень глубокая... О’кей?.. — О’кей, повторил Александр Наумович, о’кей, о’кей...
Умилившая его вначале Animal clinic с развешенными по стенам фотографиями собак и кошек представилась ему в ту минуту воровской малиной, бандитским притоном, а рыжий верзила с доброй улыбкой — главным мафиози... Он отправился в туалет и там просидел на стульчаке, без всякой нужды, довольно долго, обхватив руками голову и время от времени то потирая лоб, то дергая себя за волосы.
Вызвал из туалета его новый звонок — на этот раз, пользуясь воскресной скидкой на телефонные переговоры, звонила жена.
— Что-то случилось?.. — тревожно переспросила она после первых же произнесенных им слов.
— Ничего не случилось, все о’кей, — сказал он.
— Я же слышу по голосу...
— Я говорю: все о’кей...
— А как Фред?.. Кажется, так его зовут — Фред?..
— И Фред о’кей.
— Послушай, — обиделась она, — у тебя имеются в запасе еще какие-нибудь слова?..
— О’кей, — сказал он. — Имеются.
— Ну, то-то, — сказала она. — Расскажи, где ты был, что видел... Нью-Йорк... — Она завистливо вздохнула — так шумно, что он услышал. — Столица мира... Представляю, сколько впечатлений...
— Да, — сказал он, — впечатлений много. Просто уйма всяких впечатлений...
— Еще бы... Ты уже побывал в Metropolitan museum?
— М-м-м... Пока нет.
— А в музее современного искусства?
— Тоже...
— Где же ты был?..
У всех женщин, когда (имея повод и без всякого повода) у них просыпается ревность, в интонациях голоса отчетливо проступает зеленовато-коричневый оттенок.