Рашид-ад-дин
Сборник летописей
Том II
ПРЕДИСЛОВИЕ
Перевод II тома «Джами` ат-таварих» выполнен со сводного критического текста, установленного на основании 7 старейших рукописей:
1. Рукопись Государственной Публичной библиотеки Узбекской ССР в Ташкенте из собрания Джурабека обозначена сиглом А.
2. Стамбульская рукопись, датированная концом ша`бана 717 г.х. (октябрь-ноябрь 1317 г. н.э.), обозначена сиглом S.
3. Рукопись Государственной Публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, датированная 810 г.х. (1407 г. н.э.), обозначена сиглом С.
4. Рукопись Британского музея, датированная 837 г.х. (1433 г. н.э.), обозначена сиглом L.
5. Рукопись Тегеранского музея, датированная 27 рамазана 1004 г.х. (25 мая 1596 г. н.э.), обозначена сиглом I.
6. Парижская рукопись, по мнению Е. Blochet, относящаяся к первой половине XIV в., обозначена сиглом Р.
7. Рукопись Института Востоковедения АН СССР, датированная 984 г.х. (1576 г. н.э.), обозначена сиглом В.
8. Сиглом Bl обозначено издание текста «Джами` ат-таварих» Е. Blochet в GMS, Leyden-London, 1911.
Сводный критический текст II тома «Джами` ат-таварих» подготовлен к изданию А.А. Али-заде (лл. ркп. А 105а-127в, соответствующие лл. ркп. S 265-307) и Ю.П. Верховским (лл. ркп. А 128а-187в, соответствующие лл. ркп. S 308-433).
На полях перевода даются ссылки на соответствующие листы основных рукописей А и S.
Подробнее о «Сборнике летописей» см.: 1) Рашид-ад-дин. Сборник летописей, т. III, M.-Л., 1946, А.А. Ромаскевич. Предисловие.
2) Рашид-ад-дин. Сборник летописей, т. I, М.-Л., 1952, И.П. Петрушевский. Рашид-ад-дин и его исторический труд.
Ю.П. Верховский.
Комментарии, состоящие из арабского текста, опущены. Strori.
|A 105а, S 264| НАЧАЛО ПОВЕСТВОВАНИЯ
Об Угедей-каане, сыне Чингиз-хана
Здесь будут приведены рассказы, которые особенно касаются его: о событиях, о его делах и словах относительно царствования, о [его] справедливости и щедрости, кроме тех [рассказов], которые будут включены в повествования о его отце, братьях и родичах, дабы [это] стало известно читателю сразу же. Повествование о нем предшествует повествованию о его братьях Джучи и Чагатае, которые были старше его по возрасту, по той причине, что он был наследником престола Чингиз-хана и кааном [своей] эпохи и что его царствование следовало непосредственно за царствованием Чингиз-хана, дабы [изложение] было по порядку ханства.
Часть первая. Изложение происхождения Угедей-каана, подробное перечисление [его] жен и ветвей его потомков, которые до сего времени ответвились, его изображение и родословная таблица его потомков.
Часть вторая. Дата [восшествия его на престол] и рассказы о времени его царствования, изображение престола, жен, царевичей и эмиров во время восшествия его на ханский престол; памятка о данных им битвах и одержанных победах.
Часть третья. О его похвальном образе жизни и нраве, о биликах[2] и притчах, кои он говорил; о хороших приговорах, кои он давал; о событиях и происшествиях, кои случились в его время, из тех, что не вошли в предыдущие две части и стали известны порознь из разных книг и от разных лиц.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ИЗЛОЖЕНИЕ ПРОИСХОЖДЕНИЯ УГЕДЕЙ-КААНА; ПОДРОБНОЕ ПЕРЕЧИСЛЕНИЕ ЕГО ЖЕН, ДЕТЕЙ И ВНУКОВ, КОТОРЫЕ ДО СЕГО ВРЕМЕНИ ОТВЕТВИЛИСЬ; ЕГО ИЗОБРАЖЕНИЕ И РОДОСЛОВНАЯ ТАБЛИЦА ЕГО ПОТОМКОВ
|A 105б, S 265| Угедей-каан — третий сын Чингиз-хана от его старшей супруги Борта-фуджин, дочери Дай-нойона из рода кунгират, которая была матерью четырех[3] старших сыновей и пяти достойных дочерей. О его братьях и сестрах подробно упоминалось в повествовании о Чингиз-хане. Сначала имя Угедей-хана было ...,[4] и оно ему не нравилось. Затем его назвали Угедей,[5] а значение этого слова «вознесение». Он был известен и знаменит высокомерием, умом, способностями, суждением, рассудительностью, твердостью, степенностью, великодушием и справедливостью, однако любил наслаждения и пил вино. По этому поводу Чингиз-хан иногда с него взыскивал и давал [ему] наставления. Так как Чингиз-хан испытал сыновей в делах и знал, на что пригоден каждый из них, то он колебался относительно [передачи] престола и ханства: временами он помышлял об Угедей-каане, а иногда подумывал о младшем сыне Тулуй-хане, потому что у монголов издревле обычай и правило таковы, чтобы коренным юртом и домом отца ведал младший сын. Потом он сказал: «Дело престола и царства — дело трудное, пусть [им] ведает Угедей, а всем, что составляет юрт, дом, имущество, казну и войско, которые я собрал, — пусть ведает Тулуй». И всегда, когда он по этому поводу советовался с сыновьями, все они, видя, что мнение отца таково, с ним соглашались и это одобряли. В конце концов, когда в области Тангут он внезапно заболел, как [уже] было рассказано, он устроил тайное совещание и, сделав его [Угедея] наследником, утвердил за ним престол и каанство. Он обратил также каждого из сыновей на определенную стезю и сказал: «У кого есть заветное желание ...,[6] пусть присоединится к Джучи, а кто хочет хорошо знать ясу,[7] правила, закон и билики, пусть идет к Чагатаю; у кого есть склонность к великодушию и щедрости и кто желает благ и богатства, [тот] пусть ищет близости с Угедеем, кто же будет стремиться к доблести и славе, к военным подвигам, завоеванию царств и покорению мира, [тот] пусть состоит на службе у Тулуй-хана». Он также назначил сыновьям эмиров с войсками и, как [уже] упоминалось в конце повествования о нем, дал отдельно каждому из них определенный удел. Вот и все!
1
Об Угедей-каане см. также: Иакинф. История первых четырех ханов из дома Чингисова. СПб., 1829 (в дальнейшем: Иакинф); цз. 2, листы 1а-8е; Ган-му, цз, 19, листы 21в-82в, цз. 20, листы 1а-43в и 44а-57е.
2
Монголы заимствовали у китайцев обычай, по которому записывались изречения ханов и после их смерти издавались; разумеется, такие записи делались только тогда, когда хан сам желал этого, стараясь в таких случаях облечь свои слова в рифмованную прозу. Эти изречения назывались тюркским словом «билик» (знание); билики Чингиз-хана были предметом преподавания; в Китае один раз вопрос о престолонаследии был решен в пользу того претендента, который обнаружил более основательное знание этих биликов. Некоторые из биликов Чингиз-хана приведены Рашид-ад-дином в приложении к его книге; см.: В. Бартольд. Туркестан в эпоху монгольского нашествия, (в дальнейшем: Бартольд. Туркестан), т. II. СПб., 1900, стр. 42-43. В сноске В. Бартольд указывает, что проф. Березин (Труды ВОРАО, т. XV, стр. 173) и проф. Васильев (Зап. Вост. отд., т. IV, стр. 381) по ошибке смешивают билики с ясой.
5
В монгольском письменном языке — Огэдэй, имя собств. от огэдэ — «вверх» («стремящийся вверх, возвышающийся»).
7
*** или *** «древнее уложение», см.: И. Березин. Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева. СПб., 1863, стр. 23-31 (в дальнейшем: Березин. Очерк).