Прежде некоторые вельможи и друзья обращались с просьбою, чтобы им выдали ссуду из казны. Вышел указ, чтобы без благословенного повеления по своему усмотрению не распоряжались, просьбы же были отклонены. [Государь] повелел, чтобы изготовили определенное клеймо, и каждую одежду, которую доставляют в казну, тотчас же клеймят этим клеймом, чтобы [ее] не могли подменить. Он повелел, чтобы многие фарраши, которые прежде состояли при казнохранилище, [теперь] были бы заняты только в должности фаррашей и не имели касательства к казне, потому что она находится на ответственности тех четырех человек и производство расчета по повелениям государя надобно предоставить им. Он повелел, чтобы в этих казнохранилищах ни в коем случае не было весов, а выдавали по тому же самому весу опечатанных свертков, как принимают. Ни у одной души нет возможности выдать держателю перевода хотя бы один гяз кербаса вместо денег, или на мгновение [его] задержать, или заставить ждать. Наоборот передаваемые деньги или одежду должны вручать немедленно, за казенной печатью, в точно таком виде, [как указано], и ни от кого ничего не ожидать. С каждой сотни динаров причитающихся сумм, доставляемых из областей, установлено два динара казенного сбора,[1061] и сверх этого ничего не берут.
[Государь] учредил еще другое казнохранилище и [к нему] приставлен один евнух, для того чтобы, выделив из каждых десяти динаров, доставляемых в казну сумм, по одному динару и из каждых десяти одежд по одной одежде, передавали ему, а он складывал бы [их] в это хранилище. Причитающееся на милостыни переводят на это [казнохранилище], дабы его представили, и государь [роздал] благословенной рукою, или же оно было передано нуждающимся в высочайшем присутствии. Содержится оно в таком же порядке, как выше описано.
По тому же распорядку управляется казнохранилище оружейной палаты. Никогда имущество ни одного хозяина, саррафа и ходжи-купца, известных [своим] хранением добра, не может быть хранимо и прибрано к рукам так, как в казнохранилищах государей. Совершенно нельзя себе представить, что можно было украсть хотя бы один данек денег. В пору походов на летние и зимние стойбища [государь] самолично [в течение], нескольких дней является в те [казнохранилища] и откладывает то, что желает, чтобы перевезли. Везир подробно переписав ценности, оставляет [их] в Тебризе под замком и печатью. Когда [государь] желает знать состояние казны [в смысле] количества и качества наличности или расходов, он спрашивает у везира, а тот, обратившись к реестрам, тотчас же докладывает. Поскольку государь ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, подкрепляется господней помощью и поддержка божественной милости в отношении него чрезвычайно велика, [поскольку] также и везир попался такой, что нет лица надежнее его, при наличии совершенной способности, проницательности, знания и искусства, то несомненно ни одного данека денег и ни одного гяза кербаса не может пропасть и ни одна душа не имеет возможности украсть. Благодаря счастливым последствиям такого твердого управления и прямоты, которые проявил государь ислама, [благодаря его] вере и благочестию из казны исходит столько наличных денег, что если бы она была морем, то опустела бы. Ни в одной старинной и новой книге, которые прочитываются, не было упоминания о таком количестве наличных денег и одежд, какое выдают оттуда. Из казны ни одного государя никому, вероятно, [столько] и не давали. Да сниспошлет всеславный и всевеликий господь такие милости в державную пору ‛ради пророка и ради его’. Аминь.
Рассказ тридцать третий. Об упорядочении дела мэсэс и военного снаряжения
Прежде в каждом городе и области владений было назначено множество ремесленников[1062] лукоделов, стрелоделов, колчанников, сабельщиков и иных, точно так же и монгольских ремесленников. Каждый от своей работы представлял одну-две штуки оружия и получал жалованье и содержание. Постанавливали также, чтобы они ежегодно доставляли |S 667| столько-то оружия и на то, что причиталось за него, выдавали бераты на области. В некоторых городах находились мастерские оружейников. На содержание их причитались определенные суммы, и во главе их стояли наибы начальников-корчиев. Взамен всех сумм, которые отпускались, не получалось и двадцатой части того, что следовало, отчасти по причине того, что причитающееся по бератам оставалось за мутасаррифами областей, вследствие разного рода хитрых уловок, которые проделывались, хотя в области отправлялись сотни аймаков-гонцов для получения его, причем столько же, сколько причиталось получить и даже больше, уходило на их фуражное довольствие, расходы и улаг, отчасти вследствие алчности и злоупотреблений наибов и битикчиев [приставленных к делу] мэсэс, отчасти по причине множества стоявших во главе того [дела] эмиров, из которых каждый отдавал какое-нибудь [свое] распоряжение. Поскольку ремесленники видели подобное, они не производили сполна того, за что давалась плата, и то время, которое они должны были бы отводить на работу, они проводили в ссорах друг с другом, кознях и делании доносов. Распри их дошли до того, что от их злосчастия эмиры стали нападать друг на друга, постоянно происходили суды над ремесленниками и споры, а делам государственным наносился ущерб. Когда же подводили счет, оказывалось, что ничего нет. Несомненно каждый год набирается с триста-четыреста тысяч динаров, которые в реестрах записываются недоимкой, а не видно потребления даже одного данека из них. В конце концов наибы и битикчии, приставленные к делу мэсэс, по этой причине были казнены, а их достояние ушло на это [дело]. Большая часть заправил этого дела выходила [из него] разорившимися и мошенниками, имя которых становилось бесчестным. Исправить это государь ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, приказал на такой лад, чтобы людей одного ремесла из числа мастеровых каждого города, соединили вместе. Он приказал, чтобы им ничего не давали в виде путевого и вещевого довольствия, определил, сколько наборов оружия собственного государева[1063] и «расходного»[1064] [и] по какой цене они поставляли бы, и сказал: «Несмотря на то, что они наши мастеровые и невольники, пусть они мастерят на средства дивана и рассчитываются так же, как другие торгуют на базаре на свои средства». Во главе каждого разряда он поставил надежного смотрителя, чтобы он был порукою, каждый год получал бы причитающиеся суммы, поставлял согласно установленному все до мелочей и получал расписки в приеме. [На покрытие стоимости] всего этого оружия [государь] назначил [доходы с] налога особой области, чтобы не было надобности гонцам отправляться для сбора ее во все области и производить расходы. Таким путем было назначено, чтобы поставляли в год полных наборов вооружения на десять тысяч человек, [в то время] как раньше никто никогда не видел вооружения и на две тысячи человек. Для своих личных целей [государь] определил сумму [на содержание] пятидесяти человек особых телохранителей[1065] и повелел изготовить сверх того для казны несколько тысяч штук луков, стрел и кольчуг, дабы они были [налицо] на случай нужды. Когда стали сводить счеты, то оказалось, что теперь причитающееся в уплату за назначенное [количество] оружия не превышает и половины того, что расходовалось на путевое довольствие и содержание мастеровых, а расходы, которые по этой причине случались в областях, совершенно упразднены. Прежде же иногда из этого оружия ничего не было видно. В последнее время благодаря такой прекрасной распорядительности каждый год изготавливали и поставляли согласно тому, как упомянуто выше, и вражда и суды над мастеровыми были устранены, а битикчии, которых раньше вследствие этого убивали, в настоящее время уважаемы и почитаемы и [живут] в спокойствии. Эмиры, которые друг с другом ссорились из-за их злополучия, все согласны и приятели [между собой].