– Дрон, это я, привет. – Вытирая пот со лба, Маруся продолжила спускаться.
– Ух, кого я вижу! Тычинка, ты? А я слышал, что ты того… этого… – Молодой сталкер, с которым Маруся несколько раз ходила в рейды, засмущался, но всё же включил фонарик. – Чевой-то? И правда, не соврали в Баре… – Дрон рассматривал расплывшуюся фигуру женщины и огромный живот.
– И что в Баре говорят? – Тычинка нервно дёрнула плечом, а потом охнула от внезапно накатившей боли. Дрон с опаской посмотрел на собеседницу, но увидев, что девушка расслабилась, и стала пристраиваться на кучу тряпья в углу, продолжил разговор.
– Говорят, что ты залетела, и ушла на большую землю. Как вижу, со второй частью они ошиблись.
– Ошиблись. – Маруська не очень обрадовалась, услышав, что её ситуацию обсуждает вся Зона. – А говорят, мужики не сплетники.
Сталкер промолчал. Тычинка тоже не стала продолжать разговор. Она прислушивалась к себе, ожидая очередной схватки.
Женщины, приходя в Зону, быстро пересматривали свои моральные устои. Хочешь выжить – плати. А секс – дорогая валюта. Хочешь, чтобы тебя отпустили военные – ложись на травку, да штаны снять не забудь. Хочешь, чтобы тебя бандюки не убили – отдай весь хабар и ноги раздвинь. Противно, но умирать ещё противнее.
Маруся даже не знала, кто отец ребёнка. Приём противозачаточных под воздействием радиации дал сбой, и сталкерша даже не сразу поняла, что беременна. Врач Долга, иногда помогающий женщинам Зоны в подобной ситуации, Маруське помочь отказался. «Выйди и прыгни в «Электру» – эффект тот же. У тебя срок уже месяцев пять – какой аборт, дура?»
Довольно быстро Тычинка почувствовала «прелести» своего положения. Физические, а, главное, психические. Снизилась реакция, притупилась внимательность. Зато интуиция развилась до небывалых масштабов. Это и помогло выжить.
Из Зоны Маруся уходить не собиралась – воспринимала беременность, как досадную болезнь. И вот сейчас, во время выброса, собиралась «выздороветь». Благо, судя по схваткам, роды были на подходе. Только Дрон здесь не к месту оказался. Ещё помешает избавиться от ребёнка.
Вверху загрохотало. И одновременно с выбросом женщину скрутила сильнейшая боль. Схватки пошли одна за другой. Так больно Марусе не было никогда в жизни. Она забыла обо всём. В сознании держалось только огромное желание прекратить эту пытку и испуганные причитания Дрона где-то на заднем плане.
Сталкер не знал, что делать. Он понял, что присутствует при появлении новой жизни, но восторга не испытывал. Держа подругу за руку, он только и мог повторять «тише, тише, чевой-то ты? Всё хорошо, всё хорошо…» Потом увидел, что Маруся теряет сознание, и страх куда-то ушёл. Осталось только желание помочь.
С трудом раздев женщину, он трясущимися руками трогал живот, пытаясь понять, как скоро понадобится принять ребёнка. И как это делать вообще? Живот ходил ходуном, Маруся продолжала кричать. Весь этот ужас продолжался не меньше часа. Потом женщина как-то резко затихла и напряглась. Глянув вниз, Дрон похолодел, увидев, что показалась головка ребёнка. Протянув руки, помог ему появится на свет. И чуть не выронил от неожиданности.
Младенец был весь в крови, скользкий. Огромные глаза, мягкая шёрстка по всему телу и по три пальца на руках и ногах. Малыш почему-то не плакал, глядел на дядю и улыбался. От рассматривания сына Зоны Дрона отвлёк шёпот новоиспечённой мамаши.
– Возьми нож, перережь пуповину и вынеси этого уродца наверх.
– Ку-куда наверх? – Сталкер от удивления стал заикаться.
– Наверх. Убери его отсюда.
– Ты что? Это же твой ребёнок! Какая ж ты женщина после этого! – Дрон только что помог появится этому существу, поэтому просто не мог убить.
– Нормальная. Ты его хорошо рассмотрел? Это не человек, это хрен знает что! – Маруся с трудом села. Всё тело болело. Она с ненавистью смотрела на того, кого произвела на свет. – Не можешь? Кишка тонка? Дай, я сама. – Она выхватила младенца из рук «акушера». Малыш вдруг заурчал. Маруська замерла.
Маленькими трёхпалыми ручками, неумело, тот пытался сквозь майку добраться до груди. Не до конца осознавая, что делает, Тычинка приподняла одежду. Ребёнок ловко обхватил губами сосок и заурчал ещё громче.
И тут на женщину накатили такое огромное счастье и блаженство, которым нет описания. Она тихонько гладила своего малыша по шёрстке, и даже думать забыла, что несколько минут назад собиралась его убить. Дрон, видя, что ситуация в подвале изменилась, осторожно сказал:
– Надо же, какой пушистик.
Тычинка посмотрела на него светящимися глазами и согласно кивнула. Потом спросила:
– Поможешь нам добраться до кордона? Пушистику нужен покой. А здесь слишком близок Долг. Они могут его обидеть – им же не объяснить, кто мутант, а кто человек.
Сталкер кивнул. Он продолжал смотреть на женщину с ребёнком, и думал. Думал о том, что женщинам в Зоне действительно не место – сейчас бы, на большой земле, Маруся рожала нормального ребёнка, в хорошем роддоме, рядом был бы муж, а не чужой человек. А ещё думал о том, что материнский инстинкт – страшная сила. Женщине неважно – обычный ребёнок у неё на руках, или подарок Зоны.
Никита «((*МиРаВоЙ*))» Рожков
Цена жизни
Пережить смерть человека нельзя без скорби.
Но без отчаяния и депрессии – можно и нужно.
Небо над Зоной ничем не отличалось от обычного осеннего неба. Тот же дождь, срывающийся с маленьких, серых туч. Всё вокруг как будто замерло, слушая как капли дождя разбиваются о мокрую землю. На траве капли воды блестели словно алмазы. Над головой был слышен раскат грома, а далеко за лесом сверкала молния.
Но Лиза не обращала внимания на эту мерзкую погоду. Её волновал другой, более важный момент. Она не случайно сидела в кустах перед сгоревшим хутором. Девушка ждала двух сталкеров, чтобы убить их и забрать хабар. Лиза не желала остаться в Зоне навсегда, в отличие от других сталкеров она хотела заработать денег и свалить отсюда раз и навсегда. Но чтобы в Зоне заработать много денег нужно драгоценное время и сильный мужской характер. Потому девушка решила пойти на мародёрство.
Снаряжение у Лизы было как у новичка: старый защитный костюм, пистолет «Макаров» и снайперская винтовка «СВУ». Однако девушка в Зоне уже год и Лиза понимала, что ей здесь не место. Теперь перед ней стоял выбор: либо умрёт она, либо эти ребята. Этих сталкеров девушка знала только по имени. Лично они не были знакомы. Пару раз эти ребята заходили в бар, очень пьяные и очень довольные. Хвалились своими деньгами. А Лиза как раз в тот момент с бутылкой пива думала, как поскорее выбраться из Зоны. Вдруг увидела Антона и Андрея. Познакомилась, выпила с ними, поговорила о жизни. Когда Андрей стал в очередной раз хвалиться деньгами, Лиза решила, что это единственный шанс, который выпадает всего раз в жизни. У каждого сталкера из бара девушка расспросила об Антоне и Андрее. Оказалось, что парни живут намного лучше любого, кто ещё заходит в этот бар. На подготовку и получение информации о сталкерах у Лизы ушло две недели. Через две недели девушка и ещё два сталкера ушли на ограбление Антона и Андрея. Один попал в аномалию, другого загрызли собаки. Так осталась только Лиза. И теперь она сидит в уже знакомых нам кустах.
Лиза достала из рюкзака фляжку с водой, сделала пару глотков и спрятала фляжку обратно. Она понимала, что на всё её длинное путешествие воды может просто-напросто не хватить, потому решила экономить свои запасы. Воды у сталкеров может быть мало или вообще не быть.
Лиза достала старенький бинокль и посмотрела на то место, откуда должны были идти Антон и Андрей. Но ничего кроме пустых, сгоревших, разрушенных домов не увидела. Руки её дрожали, в голову лезли мысли о провале серьёзной операции, и от этого Лиза сходила с ума. Ей очень плохо, об этом говорило её печальное выражение лица и дрожащие руки. Бывало, одиночки спасали Лизу от мародёров, поджидавших её у торговца, но теперь она сама стала мародёром. Ей было противно это вспоминать. Но, увы, другого выбора у девушки не было. Либо остаться здесь на неопределённый срок, либо убить этих несчастных и отправиться домой с неплохими деньгами. Многие на месте Лизы не сомневаясь нажали бы на курок, но она не такая. Девушка не хочет жить по звериным законам Зоны, но для того, чтобы остаться в живых, придётся стать как все. Мысль о скором возвращении домой как-то успокаивала Лизу.