Благодаря своей решительности, Рокоссовский не только смог выжить, но и вывел свои войска, не допустив их окружения и уничтожения.
Константин Константинович всегда утверждал что ему везло: в самые тяжёлые минуты сражения бог войны посылал ему в помощь то невесть откуда взявшийся батальон резерва, то нужных помощников, надёжных офицеров. Под Ярцевом — штаб полковника Малинина. Комфронтом в своих воспоминаниях всегда хвалил окружающих, но Малинина хвалил особенно. Когда 8 марта 1942 года под Сухиничами Рокоссовский будет ранен осколком снаряда, у него будет порвана печень, сломаны ребра и еще масса повреждений, он будет утверждать, что рад такому исходу, так как он заслонил собой Малинина, которому осколок снаряда прилетел бы в голову. К слову, после такого ранения, уже в конце апреля он вернулся в штаб.
Генерал часто бывал в окопах. Беседовал с бойцами. Наблюдал за противником. Особое внимание уделял общению с командирами переднего края. Помните как у Толстого про Крымскую войну? Рисовали на бумаге, да забыли про овраги — а по ним ходить. Он понимал, что все штабные задумки и самые хитроумные решения исполнялись именно ими, офицерами-окопниками. Комбатами. Ротными. Взводными. Разговаривал, советовал, советовался, слушал их доклады. Потом, в штабе, накладывал эту окопную информацию на донесения, анализировал. Всё это ложилось затем на штабные карты и в приказы.
Ценил силу личного примера.
Однажды во время очередной попытки противника сбросить подразделения 16-й армии с ярцевских высот бойцы не выдержали. Немцы атаковали танками с пехотой. Когда же их атаку отбили, налетели «юнкерсы». И такой чёрной тучей, что один из батальонов, прикрывавший основное направление и понёсший потери во время боя с танками, дрогнул. Бойцы начали покидать окопы, побежа¬ли к ближайшему лесу. Сперва поодиночке, а потом и группами. Назревала катастрофа. Как часто случается на войне, катастрофа армии, а порой и фронта, зарождалась там, где не выдерживал взвод, рота.
Рокоссовский, находившийся на Наблюдательном Пункте противотанкового дивизиона, толкнул в бок генерала Камеру: —
А ну-ка, Иван Павлович, вставай. Пусть видят… —
И первым встал на бруствер.
Генералы стояли на гребне земляной отсыпки. Одна из бегущих к лесу групп неслась прямо на НП. Солдаты увидели генералов. Побежали медленнее.
Послышались голоса:
Ты куда бежишь, сволочь такая!
А ты?! Ты ж вперёд меня несёшься!
Погрелись! Давай назад!
Генералы переглянулись. Рокоссовский засмеялся. Над головой посвистывали пули. Сказал Камере: — Повернули. Но каковы орлы! Только и оставалось им крикнуть: «Заманивай, ребятушки, заманивай!»
А ведь этот поступок — без всякой иронии — из суворовских заветов: последний мой резерв — я сам… —
Под Сталинградом Паулюс сдался именно Рокоссовскому.
Наш герой участвовал почти во всех знаменитых сражениях. Но одно из самых блестящих — «Операция Багратион» по освобождению Белорусской ССР.
Гений военного таланта проявился здесь в полной мере. План был продуман до мелочей.
Рокоссовский: «Мы готовились к боям тщательно. Составлению плана предшествовала большая работа на местности, в особенности на переднем крае. Приходилось в буквальном смысле слова ползать на животе. Изучение местности и состояния вражеской обороны убедило в том, что на правом крыле фронта целесообразно нанести два удара с разных участков. Причём оба удара должны быть главными. Это шло вразрез с установившимся взглядом, согласно которому при наступлении наносится один главный удар, для чего и сосредоточиваются основные силы и средства. Принимая несколько необычное решение, мы шли на известное распыление сил, но в болотах Полесья другого выхода, а вернее сказать — другого пути к успеху операции у нас не было».
В двадцатых числах мая Константин Константинович прибыл в Ставку. План операции подвергся критике. Сталин потребовал нанесения сильного удара в одном месте, одной мощной группировкой. Рокоссовский стоял на своём: необходимо нанести два удара. Именно в таких обстоятельствах, настаивал комфронта, противник будет лишён возможности перебрасывать свои силы с одного оперативного направления на другое, и это даст возможность избежать больших потерь, а общий удар будет иметь наибольшую силу.
–
Товарищ Рокоссовский предлагаем вам выйти в соседнюю комнату и хорошо подумать. Рокоссовский вышел. О чём он думал? О том, что совсем недавно довелось пережить в ленинградских «Крестах»? О семье? О своих боевых товарищах, с кем вместе создавал этот дерзкий план, ломающий многие представления и стереотипы войны? А план действительно хорош, и надо его во что бы то ни стало отстоять.