— Если я не ошибаюсь, это монах картезианского ордена, — сказал я.
— Мне казалось, все картезианские монастыри уничтожены, и больше половины монахов казнено за измену, — пробормотал Марк.
— Так оно и есть. Однако половина все-таки осталась в живых. Любопытно, что он здесь делает?
Тут за спиной моей раздался кашель. Обернувшись, я увидел, что привратник вернулся с коренастым монахом лет сорока. В каштановых волосах, обрамлявших его тонзуру, виднелась седина, а грубоватые, резкие черты кирпично-красного лица смягчали круглые, лоснящиеся от жира щеки, свидетельствующие о жизни в довольстве и сытости. На груди его сутаны был вышит ключ — отличительный знак занимаемой им должности. За ним стоял рыжеволосый худенький мальчик в серой рясе послушника. Судя по тревожно бегающим глазам, мальчик явно был чем-то испуган.
— Ты можешь возвратиться к своим обязанностям, Багги, — произнес незнакомец, и я мгновенно различил в его речи сильный шотландский акцент.
Привратник неохотно повиновался.
— Я здешний приор, брат Мортимус из Кесло.
— А где аббат?
— К сожалению, сейчас его нет в монастыре. В отсутствие отца аббата я замещаю его и несу ответственность за все, что происходит в монастыре Святого Доната, — изрек приор и бросил на нас пронзительный взгляд. — Насколько я понимаю, сэр, вы прибыли сюда, получив печальные известия от доктора Гудхэпса. Увы, нам не было сообщено заранее о вашем приезде, и потому мы не имели возможности приготовить вам комнаты.
От брата Мортимуса исходил столь крепкий запах прокисшего пота, что я вынужден был отступить на несколько шагов назад. Годы, проведенные в обществе монахов, приучили меня к тому, что святые братья отнюдь не благоухают, ибо хранят верность убеждению, согласно которому телесная чистота — вредная и греховная прихоть и мыться следует не более шести раз за весь год.
— Лорд Кромвель направил нас сюда, как только получил письмо доктора Гудхэпса, — сообщил я. — Он снабдил меня самыми широкими полномочиями и поручил провести тщательное расследование изложенных в письме событий.
Приор почтительно склонил голову.
— Приветствую вас в монастыре Святого Доната. Прошу простить, если манеры нашего привратника показались вам несколько грубыми. Он всего лишь следовал предписаниям, согласно которым мы должны по возможности оберегать нашу обитель от вторжения посторонних.
— Дело, приведшее нас сюда, не терпит отлагательств, — сурово сказал я. — Первым делом будьте любезны сообщить, действительно ли мертв королевский эмиссар Робин Синглтон?
Лицо приора приняло скорбное выражение.
— Увы, несчастный мертв, — произнес он, осенив себя крестным знамением. — Убит неизвестным злоумышленником самым что ни на есть изуверским способом. Ужасное событие.
— Нам следует как можно быстрее увидеться с аббатом.
— Я отведу вас в его дом. Отец аббат должен вскоре вернуться. Все мы будем молиться о том, чтобы вам удалось пролить свет на свершившееся здесь злодеяние. Кровопролитие на священной земле — что может быть ужаснее!
Приор сокрушенно покачал головой, а потом, повернувшись к послушнику, который смотрел на нас во все глаза, бросил совсем другим тоном, грубым и раздраженным:
— Уэлплей, ты что, к месту прирос? Отведи лошадей в конюшню!
Юноша, тоненький и хилый, казался совсем ребенком. На вид ему едва можно было дать шестнадцать лет, хотя, скорее всего, ему уже исполнилось восемнадцать, ибо послушниками становятся лишь те, кто достиг этого возраста. Я отстегнул от седла сумку, в которой находились бумаги, передал ее Марку, и послушник повел лошадей к конюшням. Сделав несколько шагов, он повернулся, чтобы еще раз взглянуть на нас, попал ногой в кучу собачьих испражнений, поскользнулся и упал навзничь. Лошади испуганно отпрянули в сторону, во дворе раздался дружный смех. Лицо приора Мортимуса побагровело от гнева. Он торопливо подошел к юноше, который едва успел подняться на ноги, и с силой толкнул его, так, что тот снова упал прямо на собачье дерьмо. Раздался новый взрыв смеха.
— Клянусь кровью Спасителя нашего, Уэлплей, свет не видал второго такого болвана! — рявкнул приор. — Ты что, нарочно устроил тут представление перед посланником короля?