— Вы покажете мне, где это случилось, брат Габриель?
Просьба моя привела монаха в некоторое замешательство.
— После осквернения церковь была освящена, — сообщил он. — И мне не хотелось бы вновь обсуждать столь богомерзкое кощунство у алтаря.
— Тем не менее я попрошу вас провести меня на место преступления.
С явной неохотой брат Габриель провел меня на хоры. На память мне пришло замечание Гудхэпса о том, что монахи куда больше расстроены осквернением церкви, чем смертью Синглтона.
На хорах стояли две длинные деревянные скамьи, почерневшие от времени и покрытые причудливой резьбой. Брат Габриель указал на выложенный плиткой пол между ними.
— Вот здесь мы заметили кровь. След вел туда.
Вслед за ним я прошел в алтарную часть, где возвышался главный алтарь, покрытый белой пеленой. Перегородку, отделявшую его от хоров, украшала резьба в виде золотых листьев. В воздухе был разлит густой запах ладана. Брат Габриель указал на два серебряных подсвечника в центре алтарного престола, где во время Мессы лежат дискос и чаша.
Я неколебимо убежден в том, что церковная служба должна быть проста и понятна и лишена всяких излишеств. А самое главное, она должна непременно вестись на нашем родном языке, дабы находить отклик в душе каждого верующего. Исполненные неясного смысла латинские слова, загадочные и таинственные обряды лишь отвлекают от размышлений о Боге и вечности. Возможно, вследствие этих убеждений, возможно, вследствие рассказов о произошедшем здесь кощунстве богато украшенный алтарь показался мне враждебным; я не мог смотреть на него без содрогания. Мне казалось, я не просто нахожусь на месте преступления, но ощущаю присутствие зла, могущественного и вездесущего. Лицо брата Габриеля, стоявшего рядом со мной, было исполнено неподдельной скорби.
— Вот уже двадцать лет я служу Господу, — негромко произнес он. — В самые суровые и холодные зимние дни я стоял здесь, смотрел на этот дивный алтарь, и мрак, царивший в моей душе, исчезал при первых лучах света, проникавших сквозь церковное окно. Это не просто солнечный свет, это свет надежды, свет веры, даруемый нам Господом. Но теперь, стоит мне взглянуть на алтарь, перед внутренним моим взором встает безобразная картина, которую я имел несчастье увидеть. Поверьте мне, это сотворил дьявол.
— Согласен, брат Габриель, — кивнул я. — Однако дьявол действовал человеческими руками, и я должен найти его пособника.
Вернувшись на хоры, я опустился на скамью и сделал брату Габриелю знак сесть рядом со мной.
— Когда вы увидели, что здесь произошло, как вы поступили?
— Я сразу сказал брату Эндрю, что необходимо сообщить о случившемся приору. Но тут в церковь ворвалось несколько монахов. От них мы узнали, что эмиссар Синглтон убит. Вместе с ними мы покинули церковь.
— Тогда вы еще не знали, что похищены святые мощи?
— Нет. Мы обнаружили это позднее. Около одиннадцати я проходил мимо ниши и увидел, что ларец с мощами исчез. Без сомнения, их похитил тот, кто осквернил алтарь.
— Возможно. Насколько я понял, вы входите в церковь по специальной лестнице, соединяющей храм с братским корпусом. Дверь на эту лестницу запирается на ночь?
— Разумеется. Я отпер ее.
— Значит, злоумышленник вошел в церковь через главную дверь, которая всю ночь остается открытой?
— Да. Согласно нашим правилам, каждый, будь то монах, служка или посетитель, может войти в храм в любое время дня и ночи.
— Вы сказали, что встали около пяти. Вы уверены в этом?
— Уверен. Вот уже восемь лет как я следую определенному распорядку.
— Значит, злоумышленник действовал в полумраке при тусклом свете немногочисленных свечей он разлил по полу кровь петуха и, возможно, похитил мощи. Оба преступления, и убийство и осквернение церкви произошли между четвертью пятого — именно в это время Багги встретил эмиссара — и пятью. В пять вы уже были в церкви. Кем бы ни был преступник, проворства ему не занимать. Это заставляет предположить, что он прекрасно знаком с расположением монастырских зданий, согласны?
Брат Габриель пристально посмотрел на меня.
— Да. Ваше предположение справедливо.
Но городские жители не присутствуют на службах в монастырской церкви. Во время больших церковных праздников паломникам позволяется прикоснуться к мощам, однако они не допускаются в алтарную часть, не так ли?