В: Что должно было послѣдовать за римскимъ отступленіемъ отъ вселенскаго Символа вѣры?
О: Дозволивъ себѣ это важнѣйшее отступленіе, Римская церковь естественно дозволила себѣ потомъ и другія отступленія, другія выдумки въ вѣрѣ, самоправно выдавая ихъ за истины каѳолическія, вселенскія, божественныя. Она привыкла мнѣніе свое, голосъ свой и своей частной и мѣстной церкви ставить выше голоса всей Христіанской Церкви. Папы съ бискупами привыкли требовать, чтобы весь свѣтъ христіанскій думалъ о вѣрѣ не иначе, а такъ, какъ вздумается папѣ съ бискупами. Это римское самоправство подало большой соблазнъ всякимъ самозваннымъ учителямъ, которые также принялись ставить свои выдумки на мѣсто и выше ученія Вселенской Церкви. Чрезъ это Церковь сія и ея Вселенскіе соборы болѣе и болѣе забывались у христіанъ западныхъ, а Римская церковь составила рядъ своихъ вселенскихъ соборовъ, на которыхъ сама себѣ и утверждала свои новыя выдумки. И Богъ вѣсть куда бы она зашла на этой дорогѣ, если бы ее не останавливала своими обличеніями мудрая Восточная Церковь. Благодаря этому, благодаря также древнимъ православнымъ временамъ своимъ, Римская церковь все-таки болѣе другихъ западно-христіанскихъ обществъ сохранила основанія Вселенской Церкви. За это и можно назвать ее каѳолической, только не прямо каѳолической, а римско-каѳолической.
В: Что значитъ названіе — церковь Римско-Каѳолическая?
О: Есть истинное и ложное толкованіе этого названія. Истинное — то, что въ этой церкви есть основанія вселенской христіанской вѣры, но содержимыя ею не совсѣмъ чисто, а съ примѣсью римскихъ выдумокъ, противныхъ ей. Ложное — то, которое даютъ этому слову сами римскіе учители, т. е. будто церковь Римская и Каѳолическая или Вселенская — одно и то же.
Такое толкованіе они любятъ подтверждать особенно тѣмъ, что Римская церковь наиболѣе распространена въ мірѣ, и христіанъ ея больше, чѣмъ христіанъ другихъ исповѣданій. Не такъ учили древніе св. учители, въ томъ числѣ и западные, какъ блаж. Августинъ, св. папа Григорій Великій или Двоесловъ и др. Они учили, что каѳоличество Церкви состоитъ главнымъ образомъ не въ большинствѣ членовъ ея въ то или другое время, а въ единствѣ ея вселенской вѣры, въ согласіи ея съ вѣрою Вселенской Церкви, начиная отъ временъ апостольскихъ, а этого-то, какъ сказано уже, и нѣтъ въ Римской церкви. Между тѣмъ, толкуя по своему каѳоличество, римскіе учители ведутъ это толкованіе къ тому, что Церковь Каѳолическая или Вселенская должна быть Римскою, имѣть Римъ съ папой своимъ средоточіемъ, основаніемъ, главою и проч.: словомъ, это то же папство, то же притязаніе папства. Не нелѣпо-ли оно, — еще разъ скажемъ? Возможно-ли, чтобы все христіанство смотрѣло въ одинъ уголокъ земли, чтобы всемірное Царство Христово, какъ называется Вселенская Церковь, стояло на одномъ городѣ, держалось имъ, слушалось одного человѣка — папы? Въ ветхозавѣтныя времена былъ у іудеевъ одинъ священный городъ — Іерусалимъ, но то было въ ветхозавѣтныя времена, когда при томъ и вѣра истинная жила у одного народа іудейскаго, въ одной странѣ — Палестинѣ. А Церковь Христіанская предназначена для всѣхъ людей, народовъ, странъ, словомъ для всего міра. Если уже есть для нея священныя мѣста, то это, конечно, тѣ, гдѣ жилъ Спаситель нашъ, откуда началась св. вѣра: это тѣ же восточныя мѣста, начиная отъ Іерусалима, гдѣ и Православіе тверже хранилось и сохранилось, чѣмъ въ Римѣ. Но Господь не благоволилъ и тамъ утвердить среды Своей Церкви, именно для того, чтобы такой среды не было, а была бы Церковь Вселенская, Соборная. Желать или чаять, подобно папистамъ, что когда-то всѣ народы обратятся къ Риму, и сдѣлается одно римско-каѳолическое христіанство, которымъ будетъ править папа со своими бискупами и ксендзами, — похоже на то, какъ іудеи чаютъ земного царства Мессіи, въ которомъ они будутъ стоять надъ всѣми народами, надъ всѣмъ свѣтомъ. Это похоже еще на гордость строителей Вавилонской башни, чаявшихъ сдѣлать себѣ имя и столбъ на весь свѣтъ. Это похоже, наконецъ, на гордость стараго языческаго Рима, который называлъ себя свѣтомъ (urbs — orbs): и надо сказать, что римское папство немало одушевлялось и одушевляется теперь именно памятью языческаго Рима.