В: Чѣмъ разнятся посты у латинянъ отъ постовъ у православныхъ?
О: Прежде всего разнятся они временами. Такъ, Православная Церковь заповѣдуетъ поститься въ среду и пятницу, а римская — въ пятокъ и субботу. Православный обычай болѣе сообразенъ съ примѣромъ древней Церкви, чѣмъ римско-католическій. Въ Римско-католической церкви нѣтъ двухъ, извѣстныхъ съ древнихъ временъ, постовъ, а именно: Петрова и Успенскаго, и самый Великій постъ въ ней короче, чѣмъ въ Православной Церкви. Конечно, сила постовъ не въ ихъ количествѣ, а свойствѣ: ничего не пріобрѣтаетъ отъ поста тотъ, кто не ѣстъ скоромнаго, а въ то же время, напримѣръ, пьянствуетъ. Да и вообще тѣлесный постъ не имѣетъ цѣны безъ духовнаго, почему св. Церковь и говоритъ намъ: постящеся, братіе, тѣлеснѣ, постимся и духовнѣ. Потому, если мы сравниваемъ посты православные съ римско-католическими, то для того, чтобы видѣть, что вообще учрежденія Церкви нашей, въ томъ числѣ и учрежденіѣ о постахъ, носятъ на себѣ печать болѣе древняго и болѣе усерднаго благочестія, чѣмъ учрежденія римско-католическія, любящія подлаживаться подъ людскія прихоти, слабости, вкусы. Отсюда возникаетъ еще одна особенность: и Православная Церковь даетъ разрѣшеніе отъ поста людямъ слабымъ, немощнымъ, вообще соблюденіе поста она полагаетъ на христіанскую совѣсть людей, но Римская церковь очень часто даетъ такое разрѣшеніе въ видахъ простой услужливости, поблажки, особенно людямъ знатнымъ, чтобы такимъ образомъ, угождая ихъ чувственности, тѣмъ легче завлечь ихъ къ себѣ или удержать въ своей духовной власти. Этою угодливостью, обѣщаніемъ послабленія въ постахъ, римскіе учители думали завлечь на свою сторону и Кіевскаго князя Владиміра, когда онъ искалъ еще истинной вѣры, о чемъ скажемъ впослѣдствіи.
Укажемъ, наконецъ, на отсутствіе у латинянъ православнаго обычая, имѣющаго мѣсто преимущественно въ Великій постъ — обычая говѣнія. Въ древнія времена христіане причащались каждый день, искушая или испытывая предъ тѣмъ свою совѣсть и исповѣдуя согрѣшенія свои. Это было возможно при той пламенной любви къ вѣрѣ, ко Христу и чистотѣ духовной, какою отличались первенствующіе христіане. Потомъ, съ оскудѣніемъ любви и святости въ христіанахъ, исповѣдь и причастіе повторялись рѣже и рѣже среди нихъ и требовали уже особеннаго приготовленія отъ христіанъ для того, чтобы они достойнѣе и съ большею пользою для души приступали къ этимъ таинствамъ. Православная Церковь даетъ прекрасный способъ для такого приготовленія въ подвигѣ говѣнія, внушая, чтобы христіане не успокаивались на одной силѣ таинства, напримѣръ, на силѣ таинства Исповѣди — въ разрѣшеніи ихъ отъ грѣховъ, а и сами подвизались бы для своего очищенія отъ грѣховъ, для своей праведности и объ этомъ поразмыслили бы въ теченіе долгаго говѣнія. Упущеніе такого обычая въ Римской церкви объясняется тѣмъ, что она пріучала христіанъ полагать силу таинства гораздо болѣе (и почти исключительно) въ самомъ дѣйствіи его, чѣмъ во внутреннемъ расположеніи, съ какимъ оно принимается, а это въ свою очередь должно было внушать христіанамъ полагаться во всемъ на власть церкви, т. е. папы и ксендзовъ. Легкость взгляда на приготовленіе къ исповѣди и св. причастію простиралась у римско-католиковъ, а по подражанію имъ и у уніатовъ, до того, что считалось достаточнымъ прійти къ обѣднѣ натощакъ, чтобы исповѣдаться и пріобщиться. Отсюда-то частая исповѣдь у римско-католиковъ и уніатовъ. Впрочемъ это пояснится шире въ рѣчи о таинствахъ.