В: Что же должно думать объ установленіи индульгенцій или отпустовъ?
О: Это установленіе есть искаженіе таинства Покаянія. Въ Церкви Божіей есть одинъ отпустъ — это въ таинствѣ Покаянія или Исповѣди, гдѣ пастыри даютъ кающимся отпущеніе грѣховъ, по заповѣди Господа: «имже отпустите грѣхи, отпустятся имъ». Отпущеніе это даруется по силѣ безконечныхъ заслугъ Христа Спасителя, Который подъялъ на Себя грѣхи всѣхъ людей и кару за грѣхи и разъ навсегда, на вѣкъ удовлетворилъ за грѣшныхъ людей правдѣ Божіей. Людямъ остается только усвоять эти искупительныя или отпустительныя заслуги Христовы покаяніемъ, вѣрою, добрыми дѣлами, и это вполнѣ достаточно для ихъ оправданія предъ Богомъ, т. е. отпущенія грѣховъ и вѣчной кары за грѣхи. Временныя же наказанія ничего не значатъ, ничего не прибавятъ для этого оправданія. Если бы они нужны были именно для этой цѣли, этого дѣла, то значило бы, что или заслуги Христовы недостаточны для насъ, или же вѣра, покаяніе, добрыя дѣла недостаточны для усвоенія сихъ заслугъ. То и другое было бы величайшимъ заблужденіемъ, противохристіанскимъ ученіемъ. Правда, на исповѣди назначаются христіанамъ эпитиміи или наказанія, но эти наказанія — отеческія, только исправительныя; они служатъ лишь къ тому, чтобы исправить насъ, исцѣлить отъ душевныхъ болѣзней или грѣховъ, наставить или укрѣпить насъ въ покаяніи, вѣрѣ, благочестіи, а совсѣмъ не къ тому, чтобы только просто помучить насъ и чрезъ это удовлетворить правдѣ Божіей, чего они, сами по себѣ никогда не могутъ сдѣлать для насъ. Снимать эти эпитиміи слѣдуетъ, значитъ, только по вниманію къ душевному состоянію кающихся грѣшниковъ, — къ тому, исправились-ли они или нѣтъ. А снимать ихъ безъ всякаго разбора, просто по какой-то милости, поблажкѣ, т. е. индульгенціи, значитъ злоупотреблять священной властью и притомъ безъ всякой пользы для кающихся грѣшниковъ, а скорѣе ко вреду ихъ. Столь же нелѣпа и мысль о скарбѣ церковномъ — въ томъ видѣ, какъ она вставлена въ ученіи объ индульгенціяхъ. Сокровище заслугъ Христовыхъ, покрывающихъ грѣхи всего міра, дѣйствительно неистощимо, но усвоять себѣ духовное богатство изъ этого сокровища можно только чрезъ вѣру, покаяніе, добрыя дѣла, а не по чьему-либо распоряженію. Въ этомъ смыслѣ скарбъ заслугъ Христовыхъ доступенъ всѣмъ христіанамъ, принадлежитъ всей Церкви, и никто не можетъ присвоить себѣ право на особое обладаніе имъ. Такимъ образомъ, и отпустъ, даруемый въ покаяніи или исповѣди, доступенъ всякому истинно кающемуся при посредствѣ церковной власти, общей всѣмъ священнослужителямъ: раздаяніе его не можетъ быть какимъ-либо особымъ правомъ папы или какого-либо бискупа, ксендза. Что касается до скарба или запаса добрыхъ дѣлъ, накопившихся отъ святыхъ, то это самая нелѣпая выдумка папежства. Для святости христіанской
нѣтъ границъ (Матѳ. 5, 48); не можетъ быть у христіанина дѣлъ, которыя были бы лишни для его святости (Лук. 17, 10), сверхдолжнаго дѣла благочестія никто не можетъ сдѣлать: величайшіе святые не почитали себя достигшими полнаго совершенства (Фил. 3, 13). Святые могутъ помогать намъ своими молитвами, можемъ и мы молитвами помогать другъ другу, но чтобы кто-либо могъ взять у святыхъ долю изъ добрыхъ дѣлъ ихъ и передать другимъ — это нелѣпость. Напрасно римскіе учители ссылаются на древнюю Церковь, которая по ходатайству мучениковъ и исповѣдниковъ, прощала отпадшихъ отъ вѣры, снимала съ нихъ эпитиміи и наказанія, заслуженныя ими, и, слѣдовательно, какъ бы давала индульгенціи именемъ святыхъ страдальцевъ. Эти прощенія совсѣмъ не были римскими индульгенціями: они давались не иначе, какъ тогда, когда у падшихъ видно было истинное раскаяніе и исправленіе, а безъ этого не могло имѣть мѣста и самое ходатайство мучениковъ, и если они ходатайствовали, то потому, что сами лично знали и видѣли, а съ ними видѣла и Церковь, за кого и почему они ходатайствуютъ. Такъ учитъ объ этомъ особенно св. священномученикъ Кипріанъ, великій учитель Церкви, хотя въ его ученіи, также въ ученіи древнихъ св. Отцовъ, римскіе учители и хотятъ видѣть сходство со своимъ ученіемъ объ индульгенціяхъ, ибо имъ вообще довольно обычно лгать на св. Отцовъ. Ложное въ своихъ основахъ ученіе объ индульгенціяхъ ложно и въ дальнѣйшихъ примѣненіяхъ своихъ. Такъ, нелѣпо, будто индульгенціи или отпусты могутъ быть раздаваемыми папами, бискупами, ксендзами какимъ-либо мѣстамъ, праздникамъ (особенно юбилейнымъ), молитвамъ. Былъ въ Церкви обычай давать обѣты или совершать дѣла богоугодныя съ какимъ-либо особеннымъ прошеніемъ, намѣреніемъ (интенціею); напримѣръ, ходить къ святымъ и чудотворнымъ мѣстамъ, построить или украсить храмъ, раздать состояніе бѣднымъ, держать извѣстные посты, читать особыя молитвы и т. п. Но все это зависѣло отъ вѣры и благочестія добрыхъ христіанъ. А чтобы кому-либо дана была власть распоряжаться такими обѣтами, распредѣлять по нимъ отпусты или милости Божіи, благодать Божію, раскладывать ее на тѣ или другія мѣста, праздники, молитвы — объ этомъ никогда не слышно было въ Церкви Божіей. Благодать Божія присуща всей Церкви; она подается вездѣ и всѣмъ, ищущимъ ея съ сокрушеніемъ и вѣрою. Есть въ Церкви Божіей мѣста, святыни, празднества, особенно чтимыя, ознаменованныя особенными явленіями благодати Божіей. Но и здѣсь благодать Божія можетъ сообщаться людямъ только по мѣрѣ ихъ вѣры и благочестія, а отнюдь не по распредѣленію и раскладкѣ Рима или чьей бы то ни было. Особенно жалостно то, что Римская церковь завела у себя въ извѣстныхъ храмахъ такъ называемыя индульгенціонные престолы, которымъ чрезъ индульгенцію папскую дана какая-то особенная привиллегія, такъ что совершаемая на нихъ литургія имѣетъ будто бы особую, ей только свойственную силу для избавленія живыхъ отъ грѣховъ, временныхъ наказаній за нихъ, а умершихъ отъ чистилища. Это уже близко къ богохульству! Это значитъ, что папа можетъ прибавить нѣчто къ той безконечной силѣ искупительной жертвы Спасителя, приносимой на литургіи, на какомъ бы престолѣ она ни совершалась. Величая себя едиными и общими для всей Церкви намѣстниками Христа, папы въ духовной гордости отважились, наконецъ, посягать на честь, славу Самого Христа. За духовною гордостью видится и нѣчто другое въ грѣшномъ ученіи объ индульгенціяхъ и скарбѣ церковномъ, ключи отъ котораго у папы и его слугъ. Извѣстно, что на счетъ этого скарба папы, бискупы, іезуиты умѣли скоплять большіе скарбы денежные, что индульгенціи были родъ подати, которую хотѣлъ налагать Римъ на весь міръ христіанскій, считая себя столицею его. Въ старыя темныя времена былъ обычай собирать пошлину (пеню, штрафъ) съ людскихъ преступленій, за которыя потому и отдѣлывались платою, — и даже за такія преступленія, какъ, напримѣръ, убійства. Должно быть, этотъ мірской обычай и сошелся съ индульгенціями Римской церкви, желавшей всегда господствовать по мірскому. Извлекая большіе доходы для себя изъ индульгенцій, Римская церковь, въ другихъ случаяхъ, находила въ нихъ способъ задабривать, заманивать къ себѣ христіанъ, — чрезъ ту поблажку ихъ грѣховной жизни, какая давалась въ индульгенціи, какъ самомъ легкомъ, особенно для богатыхъ, способѣ примиренія съ Богомъ, удовлетворенія за грѣхи предъ Нимъ.