Съ ученіемъ объ индульгенціяхъ стоитъ, какъ уже видно, въ прямой связи и ученіе о чистилищѣ.
В: Что разумѣетъ Римская церковь подъ именемъ чистилища?
О: Подъ именемъ чистилища она разумѣетъ такое мѣсто или состояніе очищенія, въ которомъ пребываютъ души христіанъ, хотя и умершихъ въ вѣрѣ и покаяніи, но не успѣвшихъ принесть плодовъ, достойныхъ покаянія, для полнаго очищенія отъ грѣховъ и не понесшихъ при жизни временнаго наказанія за грѣхи, необходимаго для удовлетворенія правдѣ Божіей. Въ этомъ-то среднемъ между адомъ и небомъ мѣстѣ или состояніи, души таковыхъ христіанъ терпятъ мученія и чрезъ эти мученія очищаются отъ грѣховъ, удовлетворяя за нихъ правдѣ Божіей и такимъ образомъ заслуживая для себя полное блаженство. Эти чистилищныя мученія могутъ облегчаться или сокращаться для нихъ по молитвамъ, милостынямъ за нихъ живущихъ христіанъ, вообще Церкви, особенно же ради приносимой ею на литургіи безкровной жертвы о живыхъ и умершихъ. А какъ власть Церкви всецѣло сосредоточена, совмѣщена въ папѣ и отъ него удѣляется епископамъ и ксендзамъ, то папа, а по его полномочію, — епископы, ксендзы, могутъ давать особенное послабленіе или сокращеніе чистилищныхъ страданій и даютъ его въ индульгенціяхъ.
В: Справедливо-ли римское ученіе о чистилищѣ?
О: Несправедливо. Въ немъ искажено православное ученіе о состояніи душъ по смерти. Во-первыхъ, по ученію Православной Церкви, нѣтъ по смерти средняго состоянія между состояніемъ спасаемыхъ, отходящихъ на небо, и осужденныхъ, идущихъ во адъ: она учитъ только, что до послѣдняго суда это двоякое состояніе душъ не бываетъ окончательно, т. е. ни блаженство праведныхъ, ни мученіе грѣшныхъ не суть совершенны, окончательны — до послѣдняго всеобщаго Суда. И слово Божіе постоянно говоритъ намъ только о небѣ и адѣ, и нигдѣ не говоритъ о чистилищѣ.
Во-вторыхъ, если грѣшники, хоть и покаявшіеся предъ смертью, терпятъ, однако же, мученія по смерти, то не потому, что они не понесли при жизни временнаго наказанія за грѣхи для удовлетворенія правдѣ Божіей, и, слѣдовательно должны нести это наказаніе въ какомъ-то вымышленномъ чистилищѣ: нѣтъ! отсутствіе временнаго наказанія не могло нисколько умалить для нихъ той вседовольной, очистительной силы, какая находится въ заслугахъ Спасителя, подъявшаго на Себя грѣхи всего міра и казнь за сіи грѣхи для удовлетворенія правдѣ Божіей. Если грѣшники, умершіе въ покаяніи, терпятъ еще мученія по смерти, то потому, что не успѣли еще вполнѣ усвоить заслугъ Христа Спасителя по слабости вѣры своей, недостаточности покаянія, а главное, что не принесли плодовъ достойныхъ покаянія и, такимъ образомъ, самымъ дѣломъ не очистились отъ грѣховъ. И потому, въ-третьихъ, какія бы мученія ни претерпѣвалъ грѣшникъ въ мнимомъ чистилищѣ, мученія эти сами по себѣ ничего не прибавили бы къ его чистотѣ, къ оправданію его предъ Богомъ: по смерти нѣтъ покаянія, учитъ слово Божіе и св. Отцы, — нѣтъ тамъ мѣста для заслугъ, самоисправленія, самоочищенія. А если сами грѣшники не могутъ ничего сдѣлать для своего очищенія путемъ покаянія, то, въ-четвертыхъ, и Церковь не можетъ разрѣшать ихъ отъ посмертныхъ узъ въ мнимомъ чистилищѣ. Ей сказано: еже аще разрѣшите на земли, будетъ разрѣшено на небеси. Значитъ, она можетъ разрѣшать кающихся отъ грѣховныхъ узъ дотолѣ, пока они на земли, и имъ доступно учрежденное въ Церкви таинство Покаянія. Вотъ почему древняя Церковь, налагая на кающихся грѣшниковъ эпитиміи или исправительныя наказанія, предъ смертью снимала ихъ съ кающихся въ той вѣрѣ что разрѣшительная власть ея не продолжается на умершихъ что, съ другой стороны, эпитиміи, которыми они связаны были при жизни, не могутъ, по смерти ихъ, служить сами по себѣ къ очищенію, къ примиренію ихъ съ Богомъ. Много можетъ дѣлать Церковь для умершихъ въ силу безконечныхъ заслугъ Христовыхъ, имѣющихъ силу и для нихъ, можетъ дѣлать своими молитвами, милостынями, приношеніемъ о нихъ безкровной жертвы на литургіи, причемъ предоставляетъ власти Самого Господа внимать или не внимать ея молитвамъ, разрѣшать или не разрѣшать грѣшниковъ отъ наказаній. Думать же, что кто-либо въ Церкви, напримѣръ, папа, можетъ разрѣшать умершихъ, высвобождать ихъ изъ мнимаго чистилища прямо по своему усмотрѣнію, предлагая за нихъ Богу заслуги Христа и святыхъ, какъ толкуютъ Римскіе учители, — это нелѣпость. Такимъ образомъ въ чистилищѣ римскомъ не оказывается ни надобности, ни толку. Напрасно говорятъ иногда католики, будто наша разрѣшительная молитва надъ умершимъ — то же, что чистилищная индульгенція. Кромѣ того, что мы отвергаемъ чистилище, самая эта разрѣшительная молитва совсѣмъ не то, что индульгенція: это только общая заключительная молитва объ умершемъ и вмѣстѣ свидѣтельство сохраненнаго имъ при жизни общенія съ Церковью, необходимаго для спасенія, или же — совершившагося при жизни примиренія съ Богомъ, съ Церковью, достигнутаго покаяніемъ, разрѣшеніемъ отъ грѣховъ. Потому-то отъ разрѣшительныхъ молитвъ Православной Церкви никогда не было и быть не можетъ такихъ соблазновъ, какъ отъ римскихъ чистилищныхъ индульгенцій. Напрасно говорятъ иногда римляне, будто ихъ чистилище то же, что такъ называемыя мытарства, о которыхъ говорятъ учители Православной Церкви. Посмертныя мытарства суть только испытанія души, ея добрыхъ и худыхъ дѣлъ; если эти испытанія бываютъ для нея страшны, мучительны, то все же они не служатъ къ очищенію ея отъ худыхъ дѣлъ и къ прибавленію заслугъ ея: они ведутъ только къ опредѣленію нравственнаго достоинства ея, къ приговору о тѣхъ заслугахъ жившаго человѣка, съ какими онъ уже переходитъ въ тотъ свѣтъ. Словомъ: это образъ того частнаго суда, который бываетъ съ каждымъ человѣкомъ тотчасъ по смерти, а не что-либо похожее на чистилище. О частномъ судѣ въ образѣ мытарствъ говорили многіе древніе мужи, а о чистилищѣ — нѣтъ.