Наш мир – надменен и суров
Зимой и летом,
Но это лучший из миров.
Узнай об этом.
III. КВИНТА
Жалко
палку –
бьет по псу.
Палка,
я тебя спасу.
В решетке окна –
Весна.
Снаружи заточена.
Уйди, удались, сравненье!
Осколок дурного сна.
Прорастают семена из пепла,
вскормлены углями и золой.
Это я, наверное,
ослепла,
стала злой.
Добра много?
Зла мало?!
Держись –
ногу сломала
жизнь.
Из гнилья
слова –
если я права.
Или век гнилья,
или я – не я.
Палый
лист,
не злись –
это жизнь.
Ложись.
Догорает свеча,
что-то тихо шепча
молчаливой
громаде
меча.
Вен небесных просинь
вторглась в мои сны.
Это просто осень
поперек
весны.
Ненавистны ты и я
мерзкой твари Бытия.
Потому что наши души
вне
ее разбухшей туши.
Я – зритель.
Сплю в объятьях зала
И вижу сон,
Как жизнь убитому сказала:
"Прости за все."
Разбито яйцо.
Опустела скрижаль.
Ржавеет под кленом обломок ножа.
И тайное жало терзает безумца:
"О, жаль…"
Зима скатилась к февралю
И, напоследок огрызаясь,
Вчерашний волк,
Сегодня – заяц,
Готовится почить в раю.
– Три кольца – премудрым эльфам,
Семь колец – пещерным гномам…
"Саурон", имперский крейсер,
У Сатурна на орбите
Вышел вдруг в эфир.
Ангел с огненным мечом
Подрядился палачом:
Этих – в ад,
Этих – в рай,
Кого хочешь, выбирай!
На одного Вольтера – двадцать "вальтеров",
На одного Рабле – полста рублей,
На "эго" сыщется полтыщи "альтеров",
Как и на Граббе – дюжина граблей.
Статистика, будь проклята навеки!
Ем халву,
Пишу главу,
Не намерен брать Москву,-
Господи, как мало надо,
Чтоб держаться на плаву!
Осенняя пора!
Очей очарованье!
Гляжу
На Фудзияму –
Какая красота!
Тропа скупа.
Щедра дорога.
Зато дорога – недотрога.
Топчите, ноги! –
Пройти немногим.
Рука сжимает горло
Отраженья:
Одно неосторожное
Движенье –
И в зеркале оскалится не-я…
Утром проснулся
Живой.
Разве не повод для счастья?
Пусть выпадает не часто –
Хватит с лихвой.
Толпа слепа,
Не зная полумер
В забвенье диком.
Но слеп был и Гомер
С Эдипом.
Воспой метро, пиит!
Людская суета
Рекой течет в стеклянные врата,
И грош цена метафорам твоим
Пред гением безумного крота.
И нынче, и вчера, и завтра
Страшнее зверя нет,
Чем кроль,
Вошедший в роль
Тираннозавра.
ХАЙЯМКИ
Величию души твоей,
Гиясаддин Абу-л-Фатх Омар Хайям ан-Нишапури
Прости, красавица, и не вини поэта,
Что он любовь твою подробно описал!
Пусть то, о чем писал, не испытал он сам –
Поверь, он мысленно присутствовал при этом!
Вы считаете, рок безнадежно суров?
Но ведь нет ничего ни в одном из миров,
что избегло бы участи мяса парного:
стать жарким в полыханьи вселенских костров!
Раздавалась во мраке судьбы похвальба:
"Ради шутки на трон вознесла я раба,
а впридачу к венцу наградила проказой!" –
и смеются над шуткой скелеты в гробах…
Этот череп – тюрьма для бродяги-ума.
Из углов насмехается пыльная тьма:
"Глянь в окно, неудачник, возьмись за решетку! –
не тебе суждена бытия кутерьма!.."
Нет мудрости в глупце? И не ищи.
Начала нет в конце? И не ищи.
Те, кто искал, изрядно наследили,
А от тебя следов и не ищи…
В моих глазах – конец земного праха,
В моих глазах – судьбы топор и плаха,
И вновь пьянит украденная жизнь,
И манит терпкий дым чужого страха…
В мельканьи туч, в смятеньи страшных снов