"Февраль. Достать чернил и плакать…"
Борис Пастернак
А знаешь, я душу ни богу, ни дьяволу,-
Мне жалко души.
А знаешь, ведь Савлу достанется Савлово,-
Дыши, не дыши.
И белой поземкой февраль, будто саваном,
По насту шуршит.
Мы долго живем, нам судьбою отмерены
Не миги – века.
По краю плетемся, усталые мерины,
И в мыле бока,
Не Цезари, не Ланселоты, не Мерлины…
Не в лыко строка.
А знаешь, с тобой мне поземка февральская
Июня теплей,
А знаешь, сугробы расцвечены красками
В таком феврале,
Налей мне глинтвейну с корицей и сказками.
До краю налей.
МЭЙЛЫ РУССКОМУ ДРУГУ
Нынче ветрено, и волны с перехлестом,
Скоро осень, все изменится в округе…
И. Бродский «Письма римскому другу»
Х
Нынче холодно, и в доме плохо топят,
Только водкой и спасаешься, однако,
Я не знаю, Костя, как у вас в Европе,
А у нас в Европе мерзнешь, как собака.
Приезжай, накатим спирту без закуски
И почувствуем себя богаче Креза –
Если выпало евреям пить по-русски,
То плевать уже, крещен или обрезан.
Я сижу за монитором. Теплый свитер,
Уподобившись клопам, кусает шею,
В голове кишат мечты про аква-виту –
Лишь подумаю, и сразу хорошеет.
Х
За окном в снегу империи обломки,
Пес бродячий их клеймит мочою желтой,
Знаешь, Костя, раз сидим на самой кромке,
То уж лучше бы в штанах, чем голой жопой.
И приличней, и не так страдает анус,
И соседи-гады сплетничать устали.
Никуда я не поеду. Здесь останусь, –
Мир и так уже до дырок истоптали.
Близко к вьюге – далеко от Кали-юги.
Как сказал мне старый хрен у ресторана:
"Все жиды и губернаторы – ворюги!"
Взгляд, конечно, очень варварский и странный.
Х
Был в борделе. Думал, со смеху не встанет.
Дом терпимости эпохи Интернета:
Тот к гетере, этот к гейше иль к путане…
Заказал простую блядь – сказали, нету.
Поживем еще. А там и врезать дуба
Будет, в сущности, не жалко. Может статься,
Жизнь отвалит неожиданно и грубо,-
Все приятнее, чем гнить вонючим старцем.
Сядем где-то между Стиксом и Коцитом,
На газетке сало, хлеб, бутылка водки,
И помянем тех, кто живы: мол, не ссы там!
Все здесь будем. Обживемся, вышлем фотки.
Х
Холод стёкла заплетает кружевами.
В щели дует. Как всегда, забыл заклеить.
В старом скверике февраль переживает
И, ссутулившись, метется вдоль аллеи.
Календарь китайский с рыбками. Сардины
Или шпроты – жрать охота, вот и грежу.
Подоконник белый. Белые гардины.
В кресле – я. Еще бываю злой, но реже.
АВТО-ОДА
Я тупо приближаюсь к сорока.
Я пью коньяк, страдаю от похмелья,
Закусываю пиво карамелью,
И тупо приближаюсь к сорока.
Я мудро приближаюсь к сорока.
Я знаю Будду, Кришну, Моисея,
Я создал половину "Одиссея…"
И мудро приближаюсь к сорока.
Я лихо приближаюсь к сорока.
Лукавый бес в ребро стучит рогами
И, убежденный гений полигамий,
Я лихо приближаюсь к сорока.
Я смело приближаюсь к сорока.
Пускай из грязи нам не встать князьями,
Но, преданными окружен друзьями,
Я смело приближаюсь к сорока.
Я тихо приближаюсь к сорока.
Жена и дочь мое смягчают сердце,
Как водку улучшают медом с перцем…
Я тихо приближаюсь к сорока.
Я бодро приближаюсь к сорока,
Способный на поползновенья ваши
Ответить микацуки и маваши,
Плюс попаданье в челюсть кулака.
Я с кайфом приближаюсь к сорока.
Употребляя внутрь и наружно,
Я знаю, что душе и телу нужно,
И с кайфом приближаюсь к сорока.
Пусть нам судьба отмерила срока –
Так выпьем, чтоб и после сорока
Тверды мои остались атрибуты:
Рассудок, член, характер и рука!
Я НИКОГДА…
I. НА БАЛКОНЕ