Так что для древних кельтов логика была простая: “Эти люди слишком опасны, чтобы давать им размножаться. Не доверяйте им детей. НИКОГДА!” (33)
***
“Вот в наше время не было этих нарциссических палок для селфи, мы тогда просто приглашали в дом художника, чтобы он рисовал нас вместе с кучей наших пожитков.”
Как рассказывала одна из работниц Национальной Галереи Лондона:
“Ко мне часто подходили расстроенные старики, пожаловаться на очередную девчонку, а время от времени и туристов определенного происхождения, которые делают селфи с какой-нибудь картиной. Я улыбалась и соглашалась что те создают интересный диптих, так как большинство картин в галерее представляют из себя портреты, то есть “селфи” прошлого. Учитывая что “портрет мужчины”, написанный Ван Эйком в 1433 году является едва ли не первым, по крайней мере в западном мире, изображением художником самого себя, то фотографировать себя в этом контексте, это как сравнивать методы самоизображения разницей в чуть менее шести сотен лет. По сути это комментарий о человеческом желании помнить и оставаться в памяти других людей, желании каталогизировать свое существование и придавать ему значимость.
Спешу вам доложить, старики этому объяснению не сильно радовались.” (34)
***
Как можно так сильно любить выдуманных персонажей и было ли так всегда? Лежала ли в кровати королева Елизавета и думала про себя: “ах перси мои, поразил меня Меркуцио прямо в душу!” Или Цезарь думал: “И ты, Одиссей!”
Если вкратце, то да, так было всегда. Существует огромное количество исследований насчет чрезвычайно эмоционального отклика на первые тиражи романов.
Тут как, печатный пресс изобрели в 1450 году, что было революционно, но качество печати оставляло желать лучшего. Со временем технология улучшилась, и уже к 16му веку по всей Европе распространились публикации, научные журналы, новеллы, памфлеты и газеты. По первости, в основном образовательные или теологические, или перепечатки классиков.
Однако чтиво стало быстро набирать популярность, потому что всем в основном хотелось читать для удовольствия. Книжки становились развратными, чрезвычайно драматичными, с трагическими героинями, обреченной любовью и героями с недостатками (читай, классическая литература, но в 10 раз экстремальнее). Были весьма распространены книги-письма. Сенсационализация была естественной частью процесса, и даже использовалась для преподавания моральных уроков. Ну и, разумеется, ОЧЕНЬ много эротики.
Ну и вот, из-за высокой доступности литературы и бума в индустрии удобной мебели (серьезно, это исторический факт, в 16 и 17 веке в Европе стали появляться удобные кровати и стулья) люди стали больше читать ради удовольствия, особенно женщины.Так как книжки были очень эмоциональные, женщины тоже… стали более эмоциональны. Есть огромное количество заметок от современников о девушках падающих в обмороки, устраивающих истерики или плачущих днями на пролет из-за смерти персонажа, или по их обреченной но единственной книжной любви. Они с ума сходили по новым книжкам и историям, и не стеснялись об этом говорить. И не только женщины – история сохранила длинное письмо от мужчины средних лет автору, в котором он просил чтобы герои все таки сошлись, потому что рассказ получился очень грустный, и он не справляется со всеми эмоциями, а сердце у него и так уже разбито из-за трагической судьбы героини.
Консерваторы тех времен всерьез переживали за эффект который чтение литературы оказывает на душевное здоровье, и были уверены что чтение ради забавы вредит морали и обществу в целом. То есть точно то же что происходит сегодня, когда мы истерим ради красивых актеров, но моя теория что тогда все было еще интенсивнее, потому что их не бомбардировали круглосуточно новостями, притупляя остроту ощущений.
Это я еще не углубляюсь в обычаи ребят из раннего средневековья и их загоны по Илиаде. Например, члены Византийского суда, в случае если в комнате присутствовал кто-то не из их тусовки, разговаривали исключительно цитатами из Гомера. Те еще были засранцы с набором внутренних шуток.
Про фандом Илиады я вам выше уже рассказывал. А пока помните, мы с вами просто очередной виток в продолжении проверенной временем традиции. (35)