Блаженство охватило Лессу. Тело ее наконец было чистым — настолько, насколько этого удалось добиться за отпущенное ей время. Она в третий раз натерла волосы илом, сполоснула их и неохотно вылезла из бассейна.
Покопавшись в груде одежды, она выбрала платье и приложила к плечам. Темно-зеленая ткань оказалась мягкой на ощупь. Ворс слегка цеплялся за огрубевшую кожу пальцев. Лесса натянула платье через голову. Одеяние оказалось слишком широким, и она перехватила его поясом. Прикосновение мягкой ткани к обнаженной коже было непривычно приятным; девушка вздрогнула от наслаждения, потянулась, выгибая спину, и сделала шаг вперед. И в кои-то Обороты не тряпье, а длинная красивая юбка тяжело закрутилась, обняв ее колени и заставив улыбнуться. Наконец-то можно почувствовать себя женщиной! Она взяла свежее полотенце и принялась за свои волосы.
Издалека донесся приглушенный звук. Она замерла с поднятыми руками, склонив голову набок и напряженно прислушиваясь. Да, снаружи доносились шорох и тонкий посвист. Должно быть, вернулся всадник со своим зверем. Как не вовремя, подумала она, скорчив недовольную гримасу, и принялась еще сильнее и жестче вытирать голову. Затем, погрузив пальцы во влажную копну волос, она попыталась разделить их на пряди и уложить. Безуспешно. В раздражении Лесса повернулась к полкам; порывшись там, она обнаружила металлический гребень с крупными зубьями. С его помощью, безжалостно продираясь через непокорные спутанные волосы, постанывая от боли и нетерпения, она наконец справилась со своей прической.
Высохнув, волосы ее словно обрели собственную жизнь. Они потрескивали под ладонями, прилипали к лицу, к зубьям гребешка, платью; было почти невозможно справиться с этой шелковистой лавиной. И они оказались длиннее, чем думала Лесса. Теперь, расчесанные и чистые, они спадали до талии — когда не липли к рукам.
Она снова замерла, прислушиваясь: тишина, ни одного звука. Девушка осторожно придвинулась к занавеси и с трепетом заглянула в спальню. Пусто. Лесса сосредоточилась и уловила медленный, ленивый ток мыслей чудовищного зверя. Что ж, лучше встретиться с этим человеком в присутствии дремлющего дракона, чем в спальной комнате. Она решительно двинулась вперед и, проскользнув мимо полированного куска металла, висевшего на стене, уголком глаза заметила, как в нем мелькнула какая-то незнакомая женщина.
Пораженная, она резко остановилась, с недоверчивым изумлением изучая отражавшееся в металле лицо.
И только тогда, когда она поднесла дрожащие пальцы к щекам — и отражение скопировало ее жест, — она поняла, что видит себя.
Девушка в зеркале была красивее, чем леди Тела, чем дочь портного! Правда, слишком худая… Ее ладони непроизвольно схватились за шею, скользнули по выступающим ключицам к груди, пропорции которой не соответствовали ее худощавому телу. Платье слишком просторно для нее, отметила Лесса с внезапно возникшим тщеславием, еще не знакомым ей чувством. А ее волосы… настоящий ореол, лучистая корона… Нет, они не желают лежать послушно… Торопясь, девушка пригладила их пальцами — и машинально перебросила несколько прядей вперед, так, чтобы они закрывали лицо. Затем, опомнившись, раздраженно отбросила локоны на плечи. В Вейре ей незачем маскироваться.
Слабые звуки — скрип сапог, шорох шагов — вернули ее к реальности. Она замерла, ожидая появления всадника. Неожиданно в ней проснулась робость. Теперь, когда лицо ее было открыто миру, волосы струились по плечам и спине, а линии точеной фигуры подчеркивала мягкая ткань платья, девушка лишилась привычной защиты и, следовательно, стала, по ее понятиям, уязвимой.