Пока Мнемент' описывал круг над водоворотом крыльев и сияющих тел, Ф'лар одобрительно покачивал головой. От апатии не осталось и следа; казалось, долгий стремительный брачный полет влил новую энергию в зверей и в их всадников.
Мнемент' насмешливо фыркнул. Не обращая на него внимания, Ф'лар наблюдал, как Р'гул собирает свое крыло. Этот человек потерпел моральное поражение. Какое-то время за ним придется приглядывать. Но когда начнут падать Нити, он переменится — и доверие между ними будет восстановлено.
Мнемент' спросил, возьмут ли они с собой госпожу Вейра.
— Нет, — резко ответил Ф'лар, — дальнейшее ее пока не касается.
Крылья Д'нола и Т'бора, выравнивая строй, потянулись в безоблачное небо. Оба всадника были отличными командирами. К'нет повел сдвоенное крыло вдоль края скалистой чаши; внезапно люди и драконы исчезли, чтобы появиться позади приближающейся армии. Старик К'ган, синий всадник, собирал молодежь.
Ф'лар велел бронзовому передать Кант'у сигнал для Ф'нора. Пора начинать. Он бросил последний взгляд на дно чаши. Камни, закрывающие проходы в нижние пещеры, были установлены и укреплены. Затем он послал Мнемент'а в Промежуток.
Глава 4
Ларад, лорд Телгарский, оглядел монолитную громаду Бенден-Вейра. Каменные стены, изрезанные вертикальными бороздами, напоминали замерзшие водопады на закате. И выглядели столь же гостеприимно. Давно забытый ужас шевельнулся в глубине его души — ужас перед богохульством, которое он и его армия собирались совершить. Лорд решительно подавил колебания.
Вейр изжил себя и стал бесполезным. Это очевидно. Холдеры больше не обязаны отдавать плоды своего труда ленивым обитателям Бендена. Холдеры были терпеливы. Много Оборотов они поддерживали Вейр в память о прошлом, в соответствии с древними традициями. Но всадники преступили границы благоразумия.
Для начала — этот их нелепый Поиск. Ну, пусть отложено королевское яйцо. Зачем же всадникам нужно похищать красивейших девушек в холдах, когда в Вейре полно женщин? С какой целью они увезли Килару, его сестру? Девушка с таким нетерпением ожидала брачного союза с Брантом Айгенским, а вместо этого, соблазненная какими-то загадочными посулами всадников, отправилась в каменную дыру Бендена. И до сих пор от нее нет никаких известий.
А убийство Фэкса! Конечно, он был слишком честолюбив и опасен, но в нем текла благородная кровь. Никто не просил Вейр вмешиваться вдела Плоскогорья.
Теперь начались постоянные мелкие кражи. Это уже слишком! Конечно, холдер может закрыть глаза на пропажу нескольких телят. Но когда дракон внезапно возникает прямо из воздуха (способность, которая сильно беспокоила Ларада) и хватает лучших племенных быков из тщательно оберегаемого стада, тут уж терпению приходит конец!
Вейру нужно смириться с тем, что он занимает второстепенное положение на Перне. Его обитателям придется приносить пользу, ибо никто больше не станет платить десятину — в том числе и Битра, Бенден и Лемос. Этим холдам только на руку освободиться от власти Вейра, пережитка древних суеверий.
И тем не менее, чем ближе они подходили к гигантской горе, тем больше сомнений испытывал Ларад. К примеру, как армия проникнет внутрь горного массива? Обернувшись, он махнул рукой Мерону, так называемому лорду Наболскому, чтобы тот подъехал ближе. Он совершенно не доверял остролицему пройдохе, бывшему управляющему, в жилах которого не было ни капли благородной крови.
Мерон хлестнул своего скакуна и поравнялся с Ларадом. Указав рукой на огромный конус Вейра, телгарец спросил:
— Можем ли мы проникнуть внутрь другим путем, не через тоннель?
Мерон покачал головой.
— Иной дороги нет. Во всяком случае, так говорят местные.
Казалось, это не пугало Мерона. Заметив колебания Ларада, он сказал:
— Я послал отряд на южный склон. Он более пологий и, возможно, там удастся взобраться наверх.
— Ты послал отряд, не посоветовавшись с остальными лордами? Если не ошибаюсь, военачальником выбрали меня.
— Верно, — согласился Мерон, оскалив зубы в ухмылке, которую можно было, при желании, счесть дружелюбной. — Но я решил, что стоит поторопиться…
— Возможно, ты прав; но следовало известить остальных.
Ларад скользнул взглядом по огромному конусу — от подошвы до скалистых остроконечных зубьев на краю чаши.