Страх отпустил Мальцева.
Перед ним не обманутый крутой «браток». Перед ним неудавшийся мститель и наивный буддист. Мальцев бросил шлем и похвалил себя за то, что все это время был в тонких перчатках. Вместо двоих трое. Задача усложнилась. Но она по-прежнему решаема. Осталось разыграть финальную сцену их жизни. Он решительный человек и всегда доводит задуманное до конца. Потому что жестокий. В отличие от этого слабака.
— Ну, здравствуй, Грачонок. Пришел увидеться с сестрицей? — Мальцев приблизился к мычащей Елене. — Как зовут твоего братишку? Толик? Говорят, ты долго его искала. Полюбуйся. — Он наклонился, пожирая ее глазами. — А знаешь ли ты, старший следователь, что твой брат преступник? Он хотел убить меня и моих друзей! Только у него кишка дрогнула, а у меня нет. И сегодня не дрогнет!
Распалившийся Мальцев вернулся к Анатолию:
— Замолчал? Что ж так? Расскажи-ка ей, как ты облил сауну бензином. Ну, давай! Что умолк?
— Думай о своих грехах, Бугай. Спасай свою карму. Еще не поздно встать на праведный путь. Успей очистить душу перед реинкарнацией.
— Я смотрю, ты башку свою лысую капитально прочистил. Откуда ты взялся после стольких лет?
— Я жил в Индии и Непале. В монастыре.
— Ах, вот ты куда смылся! Замаливал свой грех? И что, удалось? А ведь я тебя искал в ту ночь и на следующий день. Ты оказался единственным выжившим свидетелем.
— Отпусти девочку и Лену. А я останусь с тобой. Я готов умереть.
— Придурок. Наивный идиот! Свидетелей не отпускают, их… — Мальцев посмотрел на Петелину. — А сестре твоей ничего не ясно. Она ведь следователь и всегда ищет ответы на вопросы: кто, как и зачем? И готова рисковать своей жизнью ради истины. Она думает, что в этом ее сила. Нет, в этом ее слабость. Знаешь, как я ее сюда заманил?
— Я слышал конец вашего разговора в лифте.
— Твоя сестра зашла сюда потому, что я пообещал рассказать ей о тебе. И я расскажу, если ты сам на это не способен. Она должна знать, что святых нет и даже родной брат может быть подлецом!
— Отпусти их.
— Да что ты заладил! Я не Будда, молитвы не помогут. — Мальцев пнул подвернувшийся шлем. — Из-за тебя тогда все и произошло. Если бы не твоя канистра… Ты слушай, Петля, слушай. Грачонок должен был привезти деньги в сауну. Карась резвился с телками, а мы с Темой решили пошутить: ограбить пацана, когда он подъедет, и потребовать деньги снова. Услышали шум мотора — «пушки» в руки, маски на голову — и через заднюю дверь. Подкрались, а тут сюрприз. Оказалось, это гольяновские пожаловали. С оружием, падлы, и с канистрой. Спалить нас хотели и расстрелять! Мы с Темой переглянулись и начали первыми. А что нам было делать? Самооборона! Либо они нас, либо мы их. Трое их было. Всех уложили.
Мальцев метнулся к Соне. Девочка ныла с заклеенным ртом.
— Хватит гнусить! Еще раз пискнешь — прибью!
Девочка сжалась. Ее глаза испуганно косились на руку в перчатке, обхватившую ее шею.
— Вот так и сиди. — Мальцев вернулся к Петелиной. — Карась нас похвалил. Велел спрятать трупы. И тут меня прошибло — это судьба! Не в этот, так в следующий раз нас замочат. Надо линять! И с деньгами! Я знал, где Карась хранил наш «общак». Шепнул Теме, он согласился. Мы зашли в сауну, уложили парней и девиц. Это было несложно — они были голые, а у нас стволы. Потом подбросили двоих гольяновских вместо себя. Хреново было на душе. Мы выпили на дорожку.
— Вы убили не только друзей, но и свою карму. Но никогда не поздно встать на праведный путь.
— Заткнись, буддист! Как раз в это время ты туда и пожаловал. Мы застукали, как ты обливал сауну бензином. Разве не так?
— Я сознаю свой грех. И не только этот.
— Ты улизнул, Грачонок. Мы искали тебя, но ночью в лесу ни хрена не видно. Признайся, ты залег где-то рядом?
— Я все видел.
— Я так и думал, что ты подглядываешь. Но делать нечего, мы вернулись и подожгли сауну. И тут я услышал, как отъезжает машина. Я понял, что в ней ты. Мы погнались за тобой. Ты летел, как сумасшедший и… — Мальцев расплылся в улыбке, переведя взгляд с Анатолия на Елену. — Я думаю, этот эпизод ты расскажешь сестре сам.
Анатолий Грачев уткнул подбородок в грудь и снова поднял глаза. Брат и сестра смотрели друг на друга. Елена не дергалась, не трясла головой и не пыталась выпутаться. Она ждала. Ждала объяснений. Она ждала их уже восемнадцать лет.
— Я ехал и смотрел назад. А он выскочил на дорогу. Я ничего не успел сделать, Лена… Отца подбросило, он перелетел через крышу, а когда я остановился, он лежал далеко. Сзади полыхала сауна и мчались они. Если бы они меня догнали… И я рванул дальше. Я ехал всю ночь и остановился далеко от Москвы… Лена, прости меня.