Тяжесть в затылке все нарастала, постепенно перешла в тупую пульсирующую боль, и вдруг все разом прекратилось — кончилась пленка с записью энцефалограммы. В голове Крайнова стоял легкий звон. Лаборантка Людочка Шмелева, в чью обязанность входило опечатывать помещения лаборатории на выходные дни, зашла в 512-ю комнату поторопить Крайнова и была удивлена, застав его уже в дверях.
— Сан Саныч, вы сегодня почти вовремя. На вас как-то непохоже. Вы не заболели?
— Нет, Людочка, я не заболел, просто решил начать новую жизнь. Если хотите, можете помочь мне в этом.
— Каким образом? — лаборантка удивилась не столько самой просьбе, сколько тому, что зачуханный, как она его называла, Крайнов способен заговорить с ней таким легкомысленным тоном.
— Я еще никогда не пропивал зарплату в один день, вот хочу сегодня попробовать. Приглашаю вас составить компанию. Идеи ваши, деньги наши.
— Но мне завтра рано утром на дачу к родителям ехать под Волоколамск. Хотела сегодня пораньше спать лечь, — неуверенно сказала девушка.
— Людочка, а электричка-то на что? В ней и отоспитесь. Ну что, решено?
Девушка засмеялась, еще раз удивленно оглядела Крайнова, словно сомневалась: он это или не он, и согласилась.
Несколько часов спустя они выходили из "Арагви", слегка покачиваясь и беспричинно смеясь. Люда была уже почти влюблена в Алекса, как он просил его впредь называть. Стояла теплая летняя ночь, над крышами улыбалась чистая ласковая луна, а рука Алекса, обнимавшая ее за плечи, была такой нежной и надежной. Они свернули во двор, где жил Крайнов, и тут Алекса словно подменили. Рука его напряглась, в глазах появился недобрый блеск. Людочка, испуганная выражением его лица, проследила направление взгляда Алекса. В маленькой деревянной беседке посередине двора вокруг круглого стола, врытого в землю, сидела компания из двух молодых ребят и двух девчонок, ровесниц Люды. Они слушали магнитофон. Судя по звону бутылок и повизгиванию девчонок, они не скучали. Людочка потянула Крайнова за рукав:
— Ты что, знаешь этих ребят?
— Да, знаю, встречались один раз в этом дворе в день моего рождения.
— Вы его вместе отмечали?
— Угу, отмечали. Они, во всяком случае, очень веселились. Люда, подожди меня здесь минутку, я пойду поздороваюсь с ними.
— Алекс, не ходи, я боюсь. Ты ведь что-то нехорошее задумал, да? Ну скажи же!
Не слыша ее, Крайнов вытянул из своих брюк старомодный толстый кожаный ремень, сложил его вдвое и направился к беседке неторопливой уверенной походкой.
Компания, пустившая в это время по кругу последнюю бутылку пива, заметила его только тогда, когда он уже был в беседке. Один из ребят поднял глаза на Крайнова и дурашливо воскликнул, явно красуясь перед своими спутницами:
— Мужик, тебе чего надо? В твоем возрасте в это время уже спать пора, а ты по дворам бродишь. Лунатик, что ли?
— У вас закурить не найдется? — вежливо осведомился Алекс, подходя вплотную и, вглядываясь в часы у того на руке.
— Мы не курим, нам мама не разрешает, — радостно загоготал акселерат.
— Может ты еще и не пьешь? — также весело спросил Алекс и со всей силой рубанул парня ремнем по лицу.
От дикой боли тот упал со скамейки и, схватившись руками за лицо, заскулил, катаясь по земле. Алекс со всего размаха всадил ему поддых носок ботинка и резко повернулся к пытавшемуся выбраться из-за стола второму парню, пониже ростом. Тот уже почти вылез, тогда Крайнов с силой взмахнул рукой, и ремень со свистом врезался ему в лицо. От удара кожа на скуле у парня лопнула и брызнула кровь. Девчонки, сидевшие рядом, завизжали, но тут же сориентировавшись в обстановке, выскочили из беседки и бросились бежать, налетая в темноте на кусты.
Парень с залитым кровью лицом, получив еще два удара ремнем, перепрыгнул через перила беседки и скрылся в темноте, не оглянувшись. Крайнов повернулся к первому. Тот сидел на земляном полу, прижав руки к животу и судорожно заглатывал воздух. На левой щеке у него вздулся багровый рубец от удара ремнем. Алекс наклонился, чтобы попасть в конус света от фонаря и спросил:
— Узнаешь меня? Нет? Ну как же так, приятель? Носишь мои часы, а узнавать не хочешь.
Он протянул руку, парень торопливо стянул со своего запястья часы и вложил их ему в ладонь.
— С тебя еще четыре рубля, дружок. Или тоже забыл?