— Супчик — это хорошо, — невозмутимо констатировал Крайнов.
Развернув сверток, он внимательно осмотрел лежащее в нем синее, плохо ощипанное создание, топорщащее страшные когтистые лапы. В составленный акт он вписал дополнительный пункт о том, что, исходя из органолептических данных, куры отечественные, полупотрошенные, имеющиеся в ассортименте в буфете, продаже не подлежат. После чего, брезгливо взяв курицу за желтую когтистую лапу двумя пальцами, он выбросил ее в стоящее неподалеку мусорное ведро.
О его поступке стало каким-то образом известно, видимо, растрезвонила сама возмущенная до глубины души заведующая буфетом. Продукты Алексу больше не предлагали, но несколько раз пытались всунуть в карман конверты с деньгами. Впервые обнаружив такой конверт в кармане пальто, он просто молча швырнул его на стол директору кафе, где проводил обследование. Но когда то же самое повторилось в забегаловке, громко называвшейся вечерним рестораном, он прямо из кабинета директрисы позвонил в управление БХСС, и только униженные мольбы этой уже немолодой женщины побудили его положить телефонную трубку. Алекс не переоценивал свои возможности и "не посягал" на два шикарных ресторана при интуристовских гостиницах, расположенных в его районе. Он составлял акты в маленьких буфетах, заводских столовых, рабочих забегаловках, пельменных.
После назначения заведующим отделом, он всерьез взялся за кафе и рестораны, но при первой же попытке оштрафовать руководство популярного в районе ресторана, убедился, что столкнулся с серьезной силой, причем организованной. Впечатление было такое, что все директора ресторанов в районе выступили против него единым фронтом. На Крайнова писали анонимки во все инстанции, против него организовывали настоящие провокации. Он в ответ составлял? новые акты, выискивал новые вопиющие нарушения санитарных норм, составлял докладные об использовании при приготовлении пищи явно испорченных, актированных продуктов.
Однажды, когда он вторично за одну неделю нагрянул поздно вечером с проверкой в один из самых крупных ресторанов района, его просто не пустили в пищеблок два дюжих молодца в грязно-белых халатах.
— Слушай, доктор, — с наглой ухмылкой заявил один из них, ковыряя толстым татуированным пальцем в зубах и сытно отрыгиваясь, — шел бы ты отсюда, а то тут ненароком на тебя бак с кипятком опрокинуться может.
— Иль на полу поскользнешься, упадешь, головкой ударишься, — цыкнув зубом, добавил второй, жилистый худощавый мужик лет тридцати пяти.
Его недобрый взгляд скользнул но Крайнову.
"Ну и типажи", — усмехнулся про себя Крайнов, а вслух сказал:
— Это что же, директор распорядился не пускать меня в пищеблок?
Они переглянулись, и татуированный здоровяк сказал, напирая на Алекса грудью:
— Ты директора нашего не касайся, понял? Он сам по себе, мы сами по себе. А тебе добром говорят: мотай отсюда, пока тебя ненароком здесь не уронили. Если увижу тебя здесь еще раз с твоими бумажками, пеняй на себя.
— Ну что ж, — невозмутимо пожал плечами Крайнов, — отделение милиции в двух кварталах отсюда. Придется сейчас обратиться туда и заявить, что на пищеблоке, судя по всему, опять вместо мяса сварят на завтра харчо на костном бульоне. Кости ваш директор покупает на мясокомбинате по сорок семь копеек за килограмм, а мясо, отпущенное ему на харчо, он пустил на неоприходованные чебуреки, которыми Мария Тимофеевна Храпова — тетя Маша — сегодня весь день торговала с лотка на улице. Я сам у нее утром купил чебурек и еще подумал — с чего это в нем такое хорошее сочное мясо? Не иначе, думаю, на завтра в меню ресторана суп-харчо. Сутки, стало быть, будут варить костный бульон, а потом наперчат так, что вкус вообще не разберешь. А весь доход от левых чебуреков положат себе в карман. А тетя Маша, между прочим, оформлена у вас уборщицей. Когда же ей убирать, если она целый день чебуреками из ворованного мяса торгует?
Алекс явно издевался над двумя вышибалами, стоящими перед ним со сжатыми кулаками. Он прекрасно понимал, что, не получив от директора точных инструкций, они его в ресторане тронуть не посмеют. А директор сейчас, наверное, дома, значит, один из этих двух должен обязательно позвонить ему и спросить, что делать в ответ на угрозу наглого докторишки привести на пищеблок работников БХСС. Алекс давно уже разобрался в несложных манипуляциях директора ресторана Станислава Владимировича Цветкова. По его подсчету, только на неучтенных чебуреках тот имел в месяц около тысячи рублей. Правда, ему приходилось со многими делиться, чтобы бизнес шел гладко. Наверняка, он связан и с сотрудниками соседнего райотдела милиции, которые закрывали глаза на торговлю чебуреками без накладных, продажу "левых" кур в буфете на первом этаже и на все, что творилось в самом ресторане. Но одно дело, самому не замечать "фокусов" Цветкова, а другое дело, не реагировать на письменное заявление о них официального лица, каковым, безусловно, является Крайнов. На это ни один из руководителей райотдела милиции не пойдет.