— Ну вот, значить, еще: секретарь Обкома ночью крестил ребенка… Заведующий станцией венчался в церкви — Два члена партии ходили петь в церковном хоре… Секретарь райкома крестил девочку на квартире у тещи и тоже ночью…
— «Ужас!» — вздохнул Круглый, сложив ручки на жилетном шаре. — «За что боролись!».
Начальник устало бросил вырезки в папку:
— Не то я где-то читал, не то корешок какой рассказал, что бобры, значить, жили раньше коммуной, а как охотники на них поднажали, они, значить, стали единоличниками и перешли в индивидуальные норы… Так и попы: днем мы их зажали — они, значить, по ночам работают.
«Так вот почему на твоей бекеше бобровый воротник!» — догадался Круглый. — „А я удивлялся — не идет, думаю! Лучше бы баран… Оказывается — мнемоническое средство!»
— Чего-с?
— Воротник-то твой, говорю — мнемоническое средство… Помнишь — мелкобуржуазный предрассудок: узелок на платке? Так вот это самое и есть: одел бекешу — про попов вспомнил, снял бекешу — опять про них подумал. Ловко!
— Вношу конкретное предложение, — заговорил Тощий, не выпуская папиросы изо рта: — Ты, товарищ Круглый, разумеется, церковников давно уже и не раз просвечивал и все, что у них в больших планах происходит, лучше их самих знаешь. Однако твои люди работают, так сказать, на поверхности вопроса. Не фокус, вернув человека из лагеря в живую жизнь, заставить его приходить с докладом. Важно, что ходит он поневоле, сам себя считает сволочью и норовит свести работу к необходимому минимуму… Нужны другие методы. У церкви есть верующие, но у нее нет кадров. Мы их и дадим… Я предлагаю отобрать проверенных, идейно-выдержанных и стойких молодых товарищей и в качестве оперативного задания послать их к церковникам: пусть в попы святятся. Ведь не то важно, что ребенка водой помочат, важно, что ему потом на этом основании в уши вкладывают… Вот наши попы и сведут всю религию к одному кропилу, а идеологию подставят свою, так что через несколько лет вся их церковь будет вдоль и поперек нашим швом прошита.
— Вот это — да! — восхитился Круглый: — Умри, Денис — лучше не напишешь! Ставлю свою кандидатуру на свободную протоиерейскую вакансию!
— Постой балаганить-то! — поморщился Начальник: — предложение, мне думается, дельное и, значить, надо попробовать провести его в жизнь… Сначала, разумеется, частично: послать, значить, как опыт, одного товарища, а там видно будет… Приймется — значит еще подсадим… Не выйдет — передумаем вопрос. Остается, значить, найти парнишку, чтобы был вполне, политически грамотен, идеологически выдержан и стоек, и чтоб был в нем, значить, живой энтузиазм поработать на „кислый огурец и мировую революцию», как говорили, значить, у нас в тражданскую…
Круглый вдруг стал совершенно серьезен и даже с диванчика встал для убедительности:
— Настоятельно тебе советую: только не энтузиаста! Наплюй ты в бороду тому, кто говорит, что чиновник заедает революцию. Всю эту интеллигенщину — „о задах, крепких, как умывальники», о „мурле мещанина, вылезающего из революции» — оставь для заграницы: пусть там утешаются, что мы разлагаемся! На самом же деле идейные энтузиасты давно разорвали бы нас в клочья, если бы мы не успели вырастить свою бюрократию. Она для нас и стальной обруч, и бетонная подстилка. Энтузиаст организован так, чтобы пламенно верить, а во что — не так уж важно: в Маркса — так в Маркса, в Бога — так в Бога! Он, как снаряд: попав в цель, либо взрывается в ней, либо рикошетирует в направлении, которое заранее не предугадаешь… А чиновник — это муха…
— Что?!
— Муха! Видал, как муха работает? На полном ходу вдруг — раз и стала! Или — раз — и рванула влево, вправо, вверх, вних — куда угодно! Так и чиновник — у него нет своей инерции. В любой момент ты можешь его циркуляром повернуть на 180° и ровно ничего в его работе не изменится, пока аккуратно выплачивается жалованье. И пушками его с этой линии не сшибешь!. Вот, когда в канцеляриях начинают „мыслить и страдать» — тогда держи ухо востро: копейки данный режим не стоит! Чиновник с „гражданской скорбью» — опасней чумы… По счастью, таких у нас уже — или еще — нет. Поэтому я и предлагаю: позволь мне, и я у тебя в канцелярии такой Никейский собор подберу, что сам Патриарх благодарить приедет!
Начальник вопросительно посмотрел на Тощего. Тот передвинул папиросу из одного угла рта в другой:
— Решительно не согласен! Парадоксы — это вроде горчицы: ими сыт не будешь. Чиновники — в лучшем случае — окажутся обыкновенными попами, не верящими в Бога. А таких было хоть пруд пруди и церковь от этого не развалилась!