Шульте что-то записывает в блокноте:
– Давай попробуем попринимать их еще неделю. Химии мозга нужно приспособиться, а это дело небыстрое. А как насчет ночных кошмаров? Ты по-прежнему просыпаешься от собственных криков?
– Да.
– Каждую ночь?
– Если только я хорошенько не приму на грудь.
– И как часто это происходит?
– Каждую ночь.
– А ты не находишь, что это уже некоторый перебор?
– Химии мозга нужно приспособиться, а это дело небыстрое.
– Дэвид, терапия тебе не поможет, пока ты сам не начнешь активно участвовать в лечении. – (Дэвид не отвечает, тупо глядя в окно.) – Твоя мама сказала, ты съехался с Монти. У этого парня биполярное расстройство.
– А в чем проблема?
– Это ты мне скажи.
– Он все время что-то бормочет, ну а я кричу по ночам. Два сапога пара.
– И вы вдвоем напиваетесь. – Психиатр ждет ответа, но Дэвид упрямо молчит. – Насколько я понимаю, твой отец связался с родителями Кайли. Он сказал, они хотят с тобой познакомиться. Для тебя это, возможно, будет даже неплохо. Делить горе с другими людьми – полезно для души.
Дэвид медленно обводит глазами кабинет, остановив наконец взгляд на докторе Шульте:
– Горе – очень странная штука. Когда любимый человек умирает, скажем, от рака, то это реально большое горе. Ты чувствуешь внутри пустоту. Ты делишь свое горе с другими. Но рано или поздно идешь дальше. Но есть и другое горе… скажем, такое, например, как если бы я засунул ствол вашей жене в рот и разнес бы ей голову на миллион кусков. Такое горе куда труднее пережить. В принципе, у тебя есть три возможных варианта. Первый – выбрать самый простой выход из положения. – Дэвид стягивает с запястья головную повязку, демонстрируя три распухших красных разреза, стянутых швами, на внутренней поверхности руки. – Но этот вариант работает лишь до тех пор, пока ты не начинаешь думать о последствиях твоего шага, о том, что ты отправляешь свою семью в ту адскую дыру, в которой барахтаешься сам. И ты понимаешь, что это не так уж и круто. Второй вариант – молчать, когда приходится говорить обо всем этом дерьме с профессиональными утешителями вроде вас, как будто слова, сказанные в этой комнате, способны хоть что-то изменить.
– Ну а третий вариант?
Дэвид с каменным выражением лица смотрит в голубые глаза психиатра, затем встает, собираясь уходить, но на пороге останавливается:
– Это наш последний сеанс. Мы с Монти ненадолго уедем. Скажем так, в деловую поездку.
– И ты находишь это хорошей идеей? Тебя всего лишь три недели назад выписали из больницы.
– Угу, все верно. Но по сравнению с двумя первыми доводов в пользу этого варианта куда больше. Надеюсь, вы мне приснитесь. Там и увидимся. – Прощальный взмах руки – и Дэвид покидает кабинет.
Северо-западное побережье Британской Колумбии тянется почти на семнадцать тысяч миль, захватывая бесчисленное количество островов, узких заливов и бухт. Ванкувер, самый крупный остров канадской провинции Британская Колумбия, отделен от континента проливом Хуан-де-Фука – узким водным протоком, соединяющим Пьюджет-Саунд и пролив Джорджии с Тихим океаном. Эти богатые питательными веществами воды отличаются большим разнообразием морской фауны, поскольку служат кормовой базой как для местных, так и для мигрирующих видов горбатых и серых китов, косаток и малых полосатиков. Местные рыбаки ловят в соленых водах вблизи острова Ванкувер чавычу и кижуча, морского окуня и терпуга, а также гигантского палтуса, который является основной хищной рыбой на северо-западе Тихого океана.
И вот теперь еще один вид хищников выбрал эти океанские воды в качестве своего нового дома.
Косатки оказались здесь в ходе миграции, причем местные киты-убийцы самым загадочным образом исчезли из этого района несколько недель назад. В стаде насчитывается шесть китов: две зрелые самки, два теленка, молодой самец и тридцатифутовый бык весом двенадцать тысяч фунтов. В течение дня они плыли вперед примерно в одном и том же темпе. Однако ночью резко замедлились для кормежки.
Большой самец чувствует беспокойство. Издавая мелодичные звуки, он сканирует темное море с помощью естественного механизма эхолокации, после чего ведет свое стадо к месту следующей кормежки.
Убоина совсем свежая: окровавленная туша серого кита плавает на поверхности океана. Сперва кормятся самки, вырывая трехдюймовыми коническими зубами здоровенные куски мяса из туши, детеныши подбирают ошметки.